- Милый, ты сегодня особенно задумчивый. - Осторожное замечание с точно выверенной интонацией, которой бы позавидовала любая актриса непрофессиональной сцены. Мама никогда даже не помышляла о столь творческой профессией и не увлекалась просмотром телесериалов, но круг ее общения состоял из жен политиков и прочих важных шишек, а там каждая первая будто бы сошла с телеэкранов - не только из-за внешности, но и в связи с умением делать хорошую мину при плохой игре. Или ты будешь максимально осторожной, или в твое отсутствие тебя знатно обсплетничают со всех сторон.
Мама старается сделать вид, что она очень тактично и чутко относится к своему уже почти взрослому сыну, потому что так написано в тех умных книгах, которые она читает, чтобы рассказывать подругам о том, как она воспитала таких отличных сыновей. На самом деле ей просто ужасно интересно, что же случилось, но вариант спросить прямо даже не рассматривается, потому что они оба знают правильный ответ на этот вопрос. "Всё отлично, мам. Я сейчас поем и пойду к себе."
Люк старается делать все максимально так, как обычно - наливает апельсиновый сок в стакан, достает из холодильника бутерброд с огурцом и ветчиной, цепляет по пути еще один для брата, который тоже любит такие завтраки. Однако он сам понимает, что чем больше старается сделать вид, что все нормально, тем меньше у него это получается. Всё началось со вчерашней вечеринки по поводу завершения еще одного школьного года, которую Лукас очень ждал. Там все пошло совсем не по плану и, как итог, сегодня он полностью погружен в самокопание и преисполнен желания попросить, чтобы мать от него отстала со своими тактичными замечаниями. В конце концов, он уже не в том возрасте, чтобы рассказывать родителям о своих проблемах, особенно, если они касаются личных переживаний. Позже можно будет написать лучшему другу, но тот сразу после объявления оценок укатил кататься на горных лыжах с семьей, так что вряд ли разделит тяготы и переживания Люка, ему явно не до этого.
- Просто вчера немного переборщил с весельем - голова болит. Нужно было раньше лечь спать, ты как обычно была права, - железный аргумент, который действует, наверное, на всех мам без исключения. Конечно, есть те, кто воспитывает своих детей без умных книжек, те бы точно насторожились, но миссис Певерелл лишь обрадованно кивает, впадая в эйфорию от того, что ее "почти уже взрослый мальчик" признает материнский авторитет. Это всегда так просто, что Люку даже не надо прикладывать каких-то грандиозных усилий. Они с братом еще лет в десять уяснили, как стоит общаться с матерью, чтобы и она была счастлива, и им позволялось чуть больше, чем обычно. К слову, откровенную грань дозволенного они никогда открыто не перешагивали, поэтому схема оставалась рабочей даже спустя шесть лет.
Пусть она думает, что хочет, хоть то, что на вечеринке был вроде как запрещенный алкоголь (там было пиво, но проблема была не в нем), лишь бы докучала своим приторным участием и желанием показать, как ей важно находиться в курсе жизни сына. Люк не желает присутствия в своей личной жизнь хоть кого-то из "взрослых", ему бы самостоятельно в ней разобраться.
Второй стакан для брата не выглядит слишком уж чистым, а потому парень споласкивает его в доверху наливает апельсиновый сок.
Эта вечерника не должна была сильно отличаться от других "официальных" вечеринок, на которые принято даже отпрашиваться у родителей. Та же компания, тот же дом, из которого "мои папа и мама уезжают на пару дней, потому что ужасно устали от выполнения родительских обязанностей и готовы пожертвовать парой предметов мебели, лишь бы отдохнуть от дочери". Черт, да они даже всегда играли в правду или действие. И вопросы там всегда были такие тупые, и загаданные действия буквально являли собой старую добрую банальщину. Люку не слишком хотелось играть, но все играли, а потому и он должен был, чтобы не выбиваться из компании. Пару своих ответов на тупые вопросы он не запомнил даже, но всегда выбирать "правду" было скучно для всех, а потому каждый в итоге выбирал "действие", чтобы выполнить не слишком оригинальное задание предыдущего "пострадавшего". Лукасу досталась необходимость поцеловать Кейси. Наверное, если учесть остальные варианты, можно было сказать, что ему повезло, потому что Кейси была его хорошей подругой. "Эй, Люк, я никому честно не скажу, что ты совсем не умеешь целоваться." Вот так и появляются гребанные подростковые травмы, которые потом долго лечатся у дорогих психотерапевтов во взрослой жизни.
- А где там твой брат? Все еще спит? - мама умело перевела тему  и принялась поправлять макияж губ после очередного глотка кофе.
- Застрял в душе. Кажется, я случайно использовал всю горячую воду.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Стеф выглядел неважно, как будто бы у него раскалывалась голова, что было отчасти правдой - Люк смотрел за тем сколько пьет его брат и это ему совсем не нравилось. Другое дело, что сам он почти не пил (отчасти из-за того, что пил Стеф), а значит мог в случае чего подстраховать брата. Однако точно было что-то еще, что не давало Стефану покоя. Мама, как обычно, не обратила на этого никакого внимания, но Люк и не ожидал от нее, потому что умение чувствовать настроение своих детей никогда не было ее сильной стороной. Она упорхнула, оставив на столе пустую чашку, а Лукас даже не понял с кем именно у нее встреча, он в это время как раз следил за передвижениями брата по кухне.
- Ничего. Просто. - Люк торопится отвернуться, словно от этого зависит, как минимум, его жизнь. Он и вправду не может сказать почему так смотрит, наверное, просто чувствует, что Стеф на него за что-то обижен. В голову не приходит ничего серьезного, хотя Лукас старательно перебирает в голове все свои косяки давностью от пары дней до месяца, но ничего такого вспомнить не удается. То есть, никаких экстраординарных поступков, которые действительно могут заставить Стефа чувствовать обиду. Лукас чувствуется настроение брата, но никак не может уложить логическую связь между ним и своим поведением. Стефан не из тех ребят, которые будут придумывать проблему на пустом месте. Нет, только не он.
Во многих семьях братья-погодки часто не ладят, соперничают за родительское внимание, сталкиваются характерами, пытаются выделиться в компании, но к Певереллам это никогда не относилось. Они следовали друг за другом, словно две части одного целого, иногда окружающим казалось, что ребятам совсем не нужна сторонняя компания, им хватает общества друг друга. Люк всегда знал, что, даже если все вокруг отвернуться от него, рядом всегда будет Стеф, что бы ни случилось, даже если он вдруг убьет сотню человек, брат все равно будет рядом.
- Ты обещал мне попозировать. Мистер МакКинзи убьет меня, если я не освою рисунок мужской анатомии. С зеркалом ничего не получается, а по фоткам выходит хрень какая-то. - Лукас переводит тему, решая пока повременить с выспрашиванием причин подобного настроения брата. Возможно, тот действительно вчера перебрал на вечеринке, потому что настроение у него было мрачное еще ночью, когда они вместе возвращались домой. Если захочет, расскажет сам, как хочет рассказать Лукас, потому что история с поцелуем действительно вышла ужасно обидная, прежде всего для него самого.
Он обязательно расскажет обо всем Стефану, но немного позже... Наверное. На самом деле Люк не испытывал стыда перед братом от того, что не умеет целоваться, он просто совсем не был уверен в том, что захочет слушать истории о поцелуях самого Стефана. Тот явно уже делал этого, хотя брату никогда не рассказывал, что странно, потому что они обычно делились абсолютно всем, даже тем, что под страхом смертной казни не расскажешь лучшему другу или священнику. Ну или Люк просто выдумал себе, что брат уже с кем-то целовался, но в любом случае, если это окажется правдой, он не хочет об этом ничего знать. Ему совсем не интересно. Или слишком интересно, но он точно уверен, что это испортит ему настроение на всё лето, причем Люк даже точно не мог сказать почему. Не потому что Стеф уже целовался, а он - нет. У них никогда не было соперничества в плане кто выше, быстрее, сильнее. Стефан прекрасно разбирался в химии, а Люку лучше давалась математика. Его брат был превосходным музыкантом, но не имел ни малейшего таланта к смешению цветов, а сам Лукас обладал просто чудовищным музыкальным слухом (после одного случая все школьные друзья поклялись никогда не брать его в караоке), но делал успехи в рисовании. Так что это не было чувство соперничества. Испортит и всё тут.
- Пожалуйста. - Люк сгрузил тарелку и чашки в посудомойку и боднул брата в теплое плечо лбом. Тот пах так привычно и по-домашнему - они пользовались разными гелями для душа, но Лукасу всегда казалось, что у Стефа пахнет куда приятнее. Он принципиально не покупал себе такой же, чтобы знать, как пахнет брат. Можно подумать, что это ужасно странно, но о своих подобных маленьких заскоках он никому и не рассказывал, даже брату, хотя тот мог понять. - Буду ждать тебя в комнате!
У него просто не было ни малейшей возможности отказаться, потому что последнюю фразу Люк выкрикивал уже откуда-то из коридора. В его комнате было просторно. Было бы просторно, если бы не огромное количество всяческих художественных принадлежностей, начиная от напольного и настольного мольбертов и заканчивая холстами. Мать каждый раз охала и ахала, что ему нужна уже мастерская и ее можно сделать в свободной комнате, которая предполагалась как детская для их третьего ребенка, но родители остановились на двух и теперь она пустовала. Однако Люк понимал, что все равно перетащит все себе в комнату, потому что рисовать тут было удобнее. И комната Стефа была рядом, так что можно было каждый раз бегать и показывать свои успехи, даже если они состояли в одном мазке краски.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Лукас знал, что Стефан ему не откажет, даже если будет действительно на него обижен. Дело было не в том, что он давно собирался побыть его моделью для особо сложных уроков анатомии, а потому что так было всегда. Просьбы друг друга для братьев были чем-то особо важным, тем, что никак нельзя игнорировать. Люк часто забивал на свои дела, чтобы прийти на концерт брата, а Стеф, в свою очередь, готов был отложить свои, если его просили несколько часов посидеть смирно перед художником. Наверное, Лукас даже не рассматривал тот факт, что между ними может быть как-то по-другому, ведь если бы Стефан сейчас отказался, то это был бы действительно повод для очень серьезного разговора. Тем не менее, видимо, он действительно просто еще не отошел от вчерашней вечеринки и чувствовал себя неважно, а обиду Люк сам себе благополучно надумал.
Сегодня он планировал поработать карандашами, а потому подготовка заняла совсем немного времени - ему даже не потребовался этюдник, потому что альбом в толстом переплете Люк положил прямо себе на колени, усаживаясь перед раздевающимся братом. На занятиях их всегда учили смотреть не на обнаженное тело, а представлять, как оно будет смотреться на холсте или бумаге, а потому отношение к "обнаженке" у Лукаса уже приближалось к отношению художника. Кроме того, он занимался плаваньем, привыкнув не рассматривать чужие тела пристально. Да и это был его родной брат в конце концов. Что там было такого, чего он не видел за всю их шестнадцатилетнюю жизнь?
Хотя нельзя было не отметить исключительно с профессиональной точки зрения, что Стефан был красивым. Он как-то умудрился довольно быстро перепрыгнуть ту фазу подросткового развития, когда ноги и руки растут быстрее остального организма и парень походит на забавное худое пугало, а не на мужчину. У самого Люка была просто куча комплексов относительно своего тела и себя он рисовать категорически не хотел, а вот Стеф подходил для этой цели просто идеально. Послушный брат, которого можно было попросить напрячь определенные группы мышц, не стесняясь при этом общения с малознакомой моделью.
- Вот сюда на кровать. Тебе не обязательно прям сидеть и не дышать, но вот помочь мне немного можешь. - Люк долго искал себе место, а затем просто устроился перед братом на полу. Смотреть снизу вверх было не слишком удобно, зато можно было подобраться достаточно близко. Ему требовалось несколько набросков различных частей тела, потом всего полностью и эскизы разных групп мышц. Казалось бы ничего сложного, но впереди было очень много работы. Однако моделью был Стеф, а потому можно было рассчитывать на то, что весь процесс буквально пронесется незаметно. - Можешь напрячь мышцы груди? Мне надо посмотреть, как кожа натягивается при этом и что можно увидеть.
Лукас схематически набросал торс и приготовился делать правки прямо на листе, растушевывая простой черный карандаш прямо пальцами, отчего подушечки быстро становились грязными, но это всё отмывалось куда проще, чем краски с одежды и мебели. Мама вечно закатывала глаза и вызывала клининг только с условием того, что умеют работать с художественными материалами.
Он отвлекся, чтобы поставить рядом на тумбочку воду по просьбе брата, а затем снова устроился перед ним на коленях, так можно было податься вперед и сесть на пятки, регулируя обзор и получая упор для удобства. Если честно, то Люк рассчитывал, что они поговорят о чем-то нейтральном, а не о вчерашней вечеринке, однако его отказ поддерживать такую тему мог вызвать подозрение или беспокойство со стороны Стефана. В конце концов, они ведь ничего друг от друга не скрывали, так почему он сейчас должен.
- Ну нормально... я не пил столько, сколько ты, так что у меня даже голова не болит. - Как недальновидно с его стороны было думать, что Стеф хочет знать исключительно как дела у него. После вопроса о Кейси в комнате повисла тишина на несколько секунд, прерываемая только звуком штриховки теней на рисунке. Люк не понимал зачем брат задал этот вопрос. Может так быть, что ему нравится Кейси, а потом вчерашний их поцелуй вызвал недовольство? Ну конечно, это очень логично, потому что пить Стефан начал как раз после этой дурацкой игры. Лукас неожиданно почувствовал самую настоящую злость. На брата. И на себя.  И на Кейси, хотя она уж точно ни в чем не была виновата. - Откуда я знаю как она. Мы не созванивались.
Ответ получился несколько грубым, но раздражение никуда не делось, а только увеличилось. Люк слишком сильно нажал на карандаш и тот сломался, испортив идеальную линию, которой он обозначал одну из сторон торса. Без всякого сожаления, но с видимым раздражением парень выдрал из альбома лист, смял его и отбросил в сторону, начиная работать сначала.
- Почему бы тебе самому не узнать? Надеюсь, она сдержит слово и никому не разболтает. - Люк сжал губы в тонкую линию, стараясь как можно быстрее завершить рисунок торса. Рисовать совершенно расхотелось, как и видеть брата, а вот желание швырнуть в него альбом появилось будто бы из ниоткуда. При этом Лукас совершенно не понимал чем оно вызвано. Это ведь хорошо, что брату кто-то нравится? Черта с два!

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Даже если бы Лукас очень постарался, то у него бы не вышло скрыть свое раздраженное состояние от брата. Они слишком хорошо друг друга знали, чтобы подмечать самые мелкие смены настроения и вцепляться в них мертвой хваткой. Вот только раньше все было намного проще - Люку даже не нужно было спрашивать, чтобы понять причину недовольства Стефана. Проблемы щелкались, словно орехи. Однако чем старше они становились, тем сложнее оказывалось догадываться, а значит приходилось открывать рот и задавать вопросы. Наверное, так нужно было поступить и сейчас, но Лукас предпочел промолчать и додумать, считая, что и в этот раз сможет безошибочно определить, что же именно заставило Стефана вести себя таким образом. И ему не казалось, что он слишком самоуверен или что-то в этом роде, просто это ведь Стеф. Его родной брат. Человек, ближе которого у него уже никого просто не будет, даже если вдруг родители решат завести третьего ребенка. Что же может пойти не так?
Люк уже понимал, что порисовать у него не получится. И дело даже не в том, что Стеф сполз на пол и теперь, чтобы нормально рассмотреть всё, что нужно, придётся отодвигаться и искать выгодное положение. Нет, дело в том, что сам Лукас сейчас чувствует себя натянутой струйной, готовый сорваться от любого неосторожного движения или слова. Их психолог точно бы сказал, что это всё от гормонов и возраста, нужно перетерпеть и все обязательно наладится. Вот только Лукасу совсем не нравится себя так накручивать, потому что страдает не только он, но и брат, который совсем не виноват ни в чем произошедшем. В конце концов, это его жизнь и его симпатии и Люк, хоть и как он сам надеется занимает в ней много жизни, не является центром вселенной Стефана, а значит ему просто нужно быть готовым к тому, что этим центром окажется какая-нибудь миловидная девочка вроде Кейси. Если он будет так психовать по поводу каждой симпатии брата, то ничем хорошим это не закончится. Кому захочется ругаться с самым близким и родным человеком.
- Она же тебе нравится, да? Кейси. - Лукас уточняет, хотя для этого вроде бы нет никаких причин. И так понятно о ком они сейчас говорят. Это странно, но каждое слово будто дается ему с большим трудом, приходится буквально заставлять себя говорить, хотя раньше он мог выкладывать брату все самое личное без запинки и каких-то сомнений. Что же изменилось сейчас? Они выросли? - Просто почему ты мне не сказал? "Ты никогда от меня не закрывался", а сам вчера так смотрел, будто у тебя  последний доллар украли, а потом напился вместо того, что просто поговорить!
Лукас выпалил все на одном дыхании, особо не подбирая слова, и почувствовал, как ему действительно стало легче. На самом деле причиной мрачного расположения духа и раздражения было не то дурацкое замечание о том, что он не умеет целоваться. Это просто был повод начать копаться в себе и копить обиду. Настоящая же причина сейчас сидела рядом с ним и смотрела в глаза так пристально, что у Люка волосы на затылке шевелились.
- Можешь не париться, она всего-лишь сказала мне, что я отвратительно целуюсь. И пообещала, что никому об этом не расскажет. - Лукас чувствовал себя по-настоящему разбитым, будто пробежал марафон, хотя усталость была скорее моральная, чем физическая. Ему одновременно хотелось и чтобы брат был рядом, и побыть одному, потому что на смену облегчению пришла дурацкая неловкость, как если бы он сунул нос туда, куда его не просили. Люку бы порадоваться за брата, а он испытывает такое неприятное чувство обиды, в сравнении с которыми факт неумения целоваться кажется таким неважным. Зато Стефан теперь знает, что его грызет, он ведь хороший брат - не закрывается от него.
Лукас старался не смотреть на брата, делая вид, что крайне заинтересован в перелистывании изрисованных страниц альбома, в котором законченные рисунки соседствовали с небрежными эскизами. Было тут и несколько обнаженным мужских тел, хотя скорее юношеских, потому что Люк рисовал их по памяти, вспоминая как выглядит Стефан, даже пару приметных родинок и шрамов отметил.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Лукас не понимал, что происходит. Как же просто было еще несколько лет назад, когда они просто были предоставлены друг другу и могли не общаться больше ни с кем. Это сейчас в их жизни вдруг стало слишком много людей, которые пытались стать ближе к каждому из них, некоторые делали это прямо напролом, за что часто бывали проигнорированы, но некоторые были максимально осторожны и старались быть незаметными. Люк далеко не впервые замечал за собой то, что он очень болезненно реагирует на попытки пусть даже их общих знакомых занять место поближе к Стефану. Он будто бы не хотел делиться братом, хотя понимал, что со стороны всё это смотрится очень глупо. Рано или поздно каждый из них встретит человека, с которым захочет проводить больше времени, но Лукас очень боялся этого момента, потому что не был уверен в том, что у него такой человек вообще когда-то будет - слишком крепкая связь с братом, которого из его жизни не сможет вытеснить никто. Но вот будет ли Стефан готов уделять ему столько же внимания, сколько и всегда.
- Она не моя! С чего тебе вообще эта мысль пришла в голову? - мысли путались и теперь уже Люк не понимал, что он в этой истории додумал сам, а что действительно происходило. Однако он точно был уверен, что отправной точкой раздражения брата была именно та игра. - Не о чем, да? И с чего ты тогда так напился? В жизни не поверю, что просто потому что тебе так хотелось!
Просмотр альбома почему-то совсем не успокаивал, хотя раньше Лукас мог проводить часы напролет, рассматривая самые разные иллюстрации. Однако сейчас брат сидел рядом и всё это создавало какое-то тревожное напряжение, особенно если учесть, что большинство работ было так или иначе связано со Стефаном. Кого-то другого такая зацикленность на одном конкретном человеке испугала бы, но ведь это же был Стеф. Зачем заморачиваться на счет каких-то там моделей, если она вот всегда находится в доступе - рисуй сколько влезет. Вот Лукас и рисовал. Правда, не всегда в те моменты, когда Стефан об этом знал. Для него ничего не стоило сделать торопливый набросок, пока брат учил уроки, или устроиться рядом с ним с мольбертом во время репетиции. И после этого Лукас всегда показывал Стефану результаты, принимал конструктивную критику, а также даже вносил правки. Большинство из этих работ содержались именно в альбоме, но были там и такие, которые Люк никому никогда не показывал. Порой он рисовал Стефана украдкой, но все в этот же альбом, а сейчас совсем не обратил внимание на то, что брат в любой момент могу опустить глаза и заметить то, что ему видеть вообще-то не полагалось. Люк был слишком увлечен своими переживаниями, что совсем не следил за мелькающими страницами.
- В первый раз. - Ему вдруг стало невыносимо стыдно, хотя бы потому, что в словах Стефана буквально звенели отголоски улыбки. Лукас вроде головой понимал, что брат не собирается над ним смеяться, но менее обидно от этого не становилось. Он уже собирался захлопнуть альбом и высказать Стефу всё, что о нем думает, даже если бы это переросло в ссору, но брат неожиданно остановил его, заинтересовавшись одним рисунком. Тем самым, который видеть ему никак было нельзя. - Что?..
Кровь прилила к щекам, заставляя их буквально пылать от смущения. Люку казалось, что горят у него не только скулы и уши, но даже кончик носа. Этот рисунок он сделал буквально неделю назад, намеренно выбрав одну из пустых страниц в середине альбома. В ту ночь парень долго не мог уснуть, а потому решил проверить спит ли брат, чтобы, возможно, посидеть с ним и поговорить, а может посмотреть вместе фильм. Стефан спал, а Люк так и не смог просто уйти, потому что вид расслабленного и сонного брата буквально отпечатался на роговице его глаз. Он вернулся в комнату с альбомом и карандашом и рисовал несколько часов, подсвечивая себе экраном телефона. После этой ночи у него два дня болели глаза, однако рисунок получился очень детализированным и, по правде говоря, красивым. Правда, показывать его парень никому не планировал.
- С чего ты взял, что это рисунок с натуры? Будто бы я ничего без натуры нарисовать не могу! - Лукас нервничал, а потому решил, что лучшая защита - это нападение. Он рывком выдернул из рук брата альбом и захлопнул его, чтобы тот не рассматривал рисунок и не убеждался в своей правоте. Этого еще не хватало. Бегающий взгляд и красные щеки еще можно как-то объяснить, правда, он пока еще не придумал как. - У меня много рисунков с тобой, потому что... ты красивый и тебя приятно рисовать. Ты же знаешь, что по фотографиям - это не то.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Лукас чувствовал себя сейчас ужасно жалким. Хотелось, как в детстве, забраться под одеяло с головой и не выбираться оттуда, покуда проблемы сами не рассосутся. Только вот в детстве под этим самым одеялом с ним сидел брат, а сейчас так не получится, а значит и проблемы придется решать собственными силами. Он не понимал, как вести себя со Стефаном, что такого ему сказать, чтобы тот понял, что он не хочет закрыться от брата, что тот все равно остается самым важным человеком в его жизни. Да и оставался! Как он вообще мог говорить такие вещи на полном серьезе?
О том, что слова Стефана были бы будто отражением его собственных мыслей и страхов Лукас старался не думать. Он и так слишком много всего надумал, а теперь был вынужден разгребать последствия собственных неверных выводов. Если Стефу не нравится Кейси, то неужели он просто испугался, что брат от него отдалится? Это звучало ужасно абсурдно, но в то же время и логично, потому что Лукас боялся того же самого. Только вот как теперь донести до брата ту же мысль и при этом не выглядеть, словно ревнивый подросток, коим парень и являлся?
- Стеф, я... Я всю жизнь буду с тобой, что бы между нами не происходило. Даже если ты вдруг не захочешь меня больше никогда видеть. Ты же мой брат! Ближе тебя у меня никого нет! - Люк опустил глаза и обнял свой альбом, прижимая его к груди, будто бы действительно боялся, что Стефан может увидеть еще какие-нибудь рисунки, которые не предназначены вообще ни для чьих глаз.
Щеки все еще горели, но по крайней мере брат больше не поднимал вопрос про неизвестный рисунок. Так появился призрачный шанс, что он быстро забудет о нем, хотя Лукасу было очень приятно от того, что Стеф так трепетно относится к своей "работе" моделью. Более того, брат ни секунды не сомневался после того, как он попросил его попозировать. Другие люди, даже довольно хорошие друзья, всегда ломались, сомневались или вовсе сразу отказывались, чего не скажешь о Стефане. Тот мог страдать от похмелья, лениться или накопить кучу домашки, но все это не являлось поводом отказаться от их совместных сеансов рисования.
- И не говори ерунды! Как я вообще могу захотеть другую модель? - в подтверждение своих слов он агрессивно потряс альбомом перед стоящим братом, сдвинув брови и едва не потеряв пару драгоценных чистых листов. В голове просто не укладывалось, как можно рисовать кого-то, кроме Стефана. Люк вообще считал, что только брат у него получается действительно хорошо - таким же красивым, каким он был в жизни. Казалось, он знает каждую его родинку, каждую особенность тела и может перенести все это на лист по памяти, но все равно был какой-то шарм в рисунках именно с натуры, даже если для этого приходилось за братом подглядывать.
Разговор исчерпал себя, хотя Лукас все еще не сводил с брата внимательного взгляда. Они вроде бы разобрались во всех недопониманиях, но все равно чувствовалась некая незавершенность в этом повисшем молчании. Увы, беседе так и не суждено было логично окончиться, потому что входная дверь хлопнула и радостная мать объявила о том, что она пришла и горит желанием их увидеть. Лукас пошел первым, чтобы отвлечь ее и дать Стефану несколько минут для того, чтобы одеться.

День выдался не столько насыщенным, сколько утомительным. Мать развила бурную деятельность по организации досуга своих мальчиков, а потому весь день она пыталась увлечь их разговорами о перспективах, открывающихся перед ними в летних лагерях. Что примечательно, отправить она их хотела в разные места, встретив решительный отпор от обоих.  Потом Люк вспомнил, что забыл сдать некоторые учебники, которые ему не пригодятся в будущем году, а потому успел смотаться в библиотеку. Тренировки и занятия отвлекали от тяжелых мыслей, которые по итогу настигли Люка уже в его постели поздно вечером.
Сон категорически не шел, а разразившаяся за окном гроза вообще не способствовала душевному покою. Он промучился, казалось, целую вечность, а затем глянул на часы и понял, что лежал всего двадцать минут. Тем не менее на часах уже перевалило за полночь, а потому весь дом был погружен в сонную тишину, прерываемую лишь раскатами грома. Дождя пока еще не было и атмосфера за окном стояла, мягко говоря, давящая. Лукас не очень любил грозы, а в детстве так и вообще их боялся. Благо, у них тогда с братом была одна комната, так что можно было лежать на кроватях и переговариваться. Или вовсе залезать в одну и засыпать бок о бок. Жаль, что сейчас они слишком взрослые для этого. Однако, возраст все равно не помешает Лукасу хотя бы просто проверить спит ли брат.
Босые ноги ступали по полу беззвучно и единственный звук, который он произвел, исходил от скрипнувшей двери. Комната брата была совсем рядом и Люк поскребся в нее, хотя Стефан все равно никогда не запирался. Для Лукаса было совершенно естественным прийти в комнату Стефана в одной футболке и белье - они же братья, что в этом такого.
- Эй, Стеф... Ты спишь? - самый дурацкий вопрос из возможных, но, задавая его, парень уже переступал через порог и прикрывал за собой дверь. Если брат уже спит, он просто сразу уйдет.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Всё же насколько в детстве было проще. Лукасу даже не требовалось разрешение, чтобы забраться к брату под одеяло, а уж о разговорах обо всем даже и заикаться не следовало. Сейчас же он ощущал себя до ужаса смущенным, особенно когда вот так стоял перед кроватью Стефана, хотя раньше спокойно бы нырнул под теплый плед, потому что в комнате было достаточно прохладно, чтобы быстро замерзнуть. Если бы не настойчивость брата, он бы, наверное, целую вечность решался бы даже пройти чуть дальше. И что на него нашло? Ведь не мог утренний инцидент так повлиять на ощущения Люка, хотя ему было очень неловко, когда брат увидел тот самый набросок, будто бы в этом было что-то постыдное. Да он тысячу раз рисовал обнаженные тела (правда, выдуманные), а сколько раз еще нарисует! Однако в том самом наброске действительно было нечто особенное и дело не в том, какое это изображение, а в том, кто на нем изображен. После того, как Люк тайком нарисовал брата, он еще долго не мог уснуть, чувствуя то, чего уж точно нельзя испытывать к собственному брату.
Стефан сам провел его в комнату и предложил лечь, так что Лукас почувствовал себя самым настоящим вампиром из фильмов, которому нужно особое разрешение, чтобы переступить порог. Когда оно наконец было получено, он будто бы вернулся в прошлое, забираясь на постель брата и ныряя под одеяло. Место было уже нагрето Стефом, так что согрелся Люк почти моментально, благо, слишком задубеть не успел, хотя нос и пальцы на руках и ногах все еще оставались прохладными.
- Не только из-за грозы, просто не спится. - В детстве Лукас никогда не скрывал от брата свою боязнь грозы, хотя больше никто не знал о его маленькой тайне. Наверное, мать сразу бы потащила его к психологу и замучила бы своими "передовыми" техниками лечения, но она, к счастью, так и не узнала. Они справились с проблемой вместе - Лукас и Стефан - с помощью разговоров под теплым одеялом. Сейчас во время грозы Люку было просто неспокойно, но он вполне мог уснуть, если достаточно расслабится, однако в данный момент дело точно было не только в разрядах молнии и раскатах грома. - Мне не дает покоя наш утренний разговор.
Он повернулся на бок, чтобы оказаться к брату лицом к лицу. Жест доверия (в полутьме они могли даже различать лица друг друга), а также банальное удобство. Раньше, когда они были детьми, спать вместе на односпальной кровати можно было практически в любых позах, но два подростка, пусть и худых, могли расположиться на ней исключительно крайне тесно. Лукасу казалось, что он даже может ощущать дыхание брата на своем лице, хотя, скорей всего, это было всего-лишь разыгравшееся воображение.
Сейчас говорить об утренних событиях было как-то намного проще. Может, потому что разговор уже не был таким эмоциональным и они оба подостыли и подумали о всем сказанном. Люку было немного стыдно за свою вспышку гнева и за то, что своей агрессией попытался прикрыть смущение. Ему так не хотелось, чтобы у брата оставался осадок после их беседы, что весь день он нещадно мусолил в голове события утра, потому что выбросить их из мыслей было практически нереально.
- Не хочу, чтобы ты злился на меня. И за рисунок, и за тот дурацкий поцелуй, которого я не хотел. И вообще. - Люк попытался было подтянуть колени к груди, как обычно делал это в своей постели, но столкнулся с коленями Стефана и вновь вытянул ноги, опуская взгляд. - Как думаешь, можно ли тогда... Ну... Не считать его?
Люк не понимал почему тема первого поцелуя его так волнует, потому что у остальных ребят в его классе на этот счет мнение было куда более прагматичным, а он вдруг решил, что первый поцелуй что-то действительно значит. Вроде бы их родители пуританскими взглядами не отличались, да и как-то раньше подобное в его голову даже не приходило, а тут... Ему было в самом деле обидно, что так случилось.
- Хотя, если он не считает, то получается, что в шестнадцать я ни разу не целовался. - До Лукаса наконец дошло, какие глупости он говорит, а потому парень фыркнул и улыбнулся, постаравшись перевести всю свою проникновенную тираду в шутку. - Ерунда такая... Забей.
Люк поймал взгляд брата, удивившись тому, как в темной комнате у того блестят глаза, и еще раз улыбнулся. Он понимал, что Стеф никогда не станет над ним подтрунивать, но все равно не хотел, чтобы тот решил, что Лукас слишком парится по поводу первого поцелуя, хотя так оно и было на самом деле.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Ну что Лукас мог ответить на вопрос почему он взял и не показал брату рисунок? Потому что ему было стыдно, но не того, как именно он рисует, а обстоятельств, при которых был сделан этот набросок. И хотя вроде бы Стеф не давал повода усомниться в том, что он впустит брата в комнату даже ночью, но Люк все равно ощущал, что в этом было что-то неправильное, что может оттолкнуть от него самого дорого человека. Правда, по факту выходило, что именно его несговорчивость и скрытность стала причиной того, что прошедший день не принес им ничего, кроме взаимной обиды и растерянности. Лукасу очень хотелось, чтобы всё между ними стало как раньше, даже если для этого придется признаться брату во всем, что хотелось бы от него скрыть. Например, в том, что Люк ужасно ревновал Стефана к тем, кому тот уделял чуть больше внимания, чем простым знакомым и приятелям. При том, что сам Лукас никогда ни с кем не был жаден - он готов был одалживать деньги, помогать с уроками, уступить что-то, но когда дело доходило до общения со Стефом - вот тут и оказывалось, что всегда такой милый и приятный Люк может быть жутким собственником. Сам он этого ужасно стеснялся и уж тем более никогда не был готов делиться своими чувствами с братом, делая вид, что ничего страшного не будет в том, что Стефан, например, отменит их совместный поход на футбол из-за встречи с приятелями по музыкальному классу. Только вот Стеф всегда выбирал провести время с братом и Люк это прекрасно знал. В любых обстоятельствах они выбирали друг друга, какими бы заманчивыми не были перспективы попробовать что-то другое. Многие их знакомые не понимали как можно предпочесть скучные домашние посиделки в компании друг друга какому-нибудь захватывающему занятию, но без второго брата. Люк прекрасно помнил тот день, когда Стефан отменил долгожданный поход на концерт только из-за того, что он подхватил ангину и брат остался с ним, хотя сам Лукас, кажется, проспал с температурой весь тот вечер. Наверное, Люк просто боялся, что однажды этот выбор не будет сделан в его пользу. Пожалуй, это был его самый главный страх.
Сказать об этом брату? Возможно, стоило бы, но ему все время казалось, что думать так - ужасная глупость, а уж переживать по такому поводу - и подавно. Вот, например, сейчас Стефан был рядом, Лукас чувствовал его тепло и отчаянно тянулся к нему, ощущая себя самым счастливым человеком на свете, не смотря на то, что за окном грохотала гроза, а накануне утром они почти поругались.
- Мне было стыдно. - Просто стыдно и все - без уточнения за рисунок или за тайный поход ночью в чужую комнату. Лукас очень надеялся, что в темноте брат не сможет разглядеть румянец на его щеках и вовсе не станет развивать тему с рисунком дальше. Почему его вообще так заинтересовал какой-то набросок, хотя похожего в том самом альбоме было навалом?
На какое-то время в комнате воцарилась тишина, а затем Стефан снова заговорил про поцелуй, так что Люк хотел уже было попросить его больше не говорить об этом дурацком случае, но не успел. Стефан вдруг оказался будто бы ближе и не послушаться просьбы брата Лукас не мог. Он слишком доверял ему, чтобы даже предположить какой-то злой умысел. Они сами давно уже переросли тот возраст, когда подшучивали друг над другом такими глупыми способами.
Люк решил, что брат просто хочет его успокоить таким образом, как это частенько бывало в детстве, и приготовился слушать какой-нибудь его рассказ, на середине которого он мог бы уснуть спокойно, не смотря на раскаты громка где-то за пределами комнаты. Однако вместо этого он ощутил сначала теплое дыхание на своих губах, а затем и легкое прикосновение, которое вполне можно было спутать с чем-то случайным. У Люка напрочь перехватило дыхание, когда он понял, что Стефан не просто коснулся его, а поцеловал. Сердце застучало так быстро, что каждый удар отдавался где-то в ушах. Он не успел даже среагировать, потому что Стеф так быстро отстранился, будто бы пожалев о сделанном.
Досчитав до трех, Лукас медленно открыл глаза в попытке поймать взгляд брата. В комнате царила темнота, а потому он смог разглядеть только то, как блестят глаза напротив. Это был действительно поцелуй или просто разыгравшееся воображение? Люк понимал, что не сможет спать, если этого не узнает.
- Стеф. - Голос звучал очень тихо и будто бы сорвано, хотя он совсем не кричал (но вполне мог бы, от переполняющих его эмоций. - Можно, будет считаться этот? Хочу, чтобы это был ты.
Голос предательски сорвался на конце фразы и Люк шумно вздохнул, закусывая губу и находя под одеялом ладонь брата. Пальцы Стефана были горячими, а его собственные - прохладными и даже чуть дрожали, когда он сжимал ими руку.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Сердце так быстро колотилось в груди у Люка, что его звук отдавал куда-то в уши, заглушая даже шум дождя. Казалось, он до сих пор не верил. что это произошло. Весь их разговор под одеялом походил на странный сон, неуловимо похожий на реальность, но Лукас больше всего на свете хотел, чтобы это было правдой. Он будто бы только сейчас понял насколько действительно близко хочет быть рядом со Стефаном. Не просто проводить с ним все свободное время, не просто рисовать его для уроков, не просто молчаливо сидеть рядом, когда даже разговаривать не хочется. Именно такой ведь должна быть близость родных братьев, которые любят друг друга, но в то же время не живут одну жизнь, давая свободу. Люку не хотелось давать Стефу ни капли свободы. Он мечтал о том, чтобы вот так засыпать в объятиях брата, даже если на улице нет грозы, иметь возможность рисовать его любого и при любых обстоятельствах, не боясь показать странным или смутить. Он хотел даже не допускать мысли о том, что Стеф может захотеть кого-то ближе, чем он. Те самые странные чувства, что Лукас порой испытывал, списывая все на гнев, раздражение или просто плохое настроение, магическим образом проявлялись в нем исключительно, когда Стефан уделял внимание кому-то еще. Тогда Люк становился раздраженным и капризным, требующим, чтобы брат был с ним рядом любыми способами. Это было отвратительно с его стороны, но иначе вести себя просто не получалось. Теперь Лукас понимал, что испытывал ничто иное, как жгучую ядовитую ревность, заполняющую его до краев. Так страшно было признаться в этом Стефану, который мог бы не понять. Или все же понял бы?
Люку было одновременно ужасно неловко и очень любопытно. Ему хотелось знать, что испытывает брат сейчас после этого неуверенного и легкого поцелуя, но в то же время он боялся реакции Стефана. А вдруг все же это была какая-то глупая шутка или маленькая месть за произошедшее утром. Предположение было настолько абсурдным, что Люк был готов поверить в него, хотя и очень не хотел.
Короткий вопрос прозвучал в его воображении так строго и сурово, словно Стеф поймал его на чем-то запрещенном, хотя сам брат скорее присоединился бы, чем отругал. Однако Люк все же нашел в себе силы кивнуть, слишком поздно поняв, что это движение головой можно было пропустить в такой-то темноте.
Впрочем, до того, как он успел ответить что-то вразумительное разлепив губы, снова произошло то, что заставило его сердце просто выпрыгивать из груди. Стефан вновь оказался слишком близко. Непозволительно близко. Однако на этот раз Люк был готов к этому. Он постарался вложить в поцелуй тот самый так и не прозвучавший ответ. Да, он серьезно. Да, он хочет, чтобы именно этот поцелуй запомнился ему, как первый, с человеком, которого он хотел целовать совсем не как брата, а не с подругой, для которой это прикосновение ничего не значит. Для Люка никто ничего не значит, кроме Стефана.
Губы брата были теплыми и такими настойчивыми, что у него просто не было другого выбора - только подчиниться, приоткрывать свои, попробовать коснуться чужого языка, позволить немного больше, а еще - в порыве собственной смелости - положить свободную руку на грудь брата, осторожно погладить и при этом быть готовым в любой момент отстраниться. Без преувеличения это был самый лучший поцелуй в его жизни - из тех, что были, и из тех, что будут. Этот Лукас запомнит навсегда, как и теплое дыхание брата на своих губах и его прикосновения.
- Я сам этого хочу. Он должен быть твоим. - Лукас улыбался в темноте, касаясь языком своих губ, будто бы хотел почувствовать на них вкус губ брата. Он все еще испытывал ту самую неловкость, когда говорил о первых поцелуях и романтике, которая их связывала, но уже не боялся демонстрировать это брату. - Спасибо.
Лукас даже не обратил внимания, что дождь за окном прекратился, он понял это только когда между ним с братом повисла уютная пауза, плавающая в тишине комнаты. Нужно было возвращаться к себе в комнату, но Люку больше всего на свете не хотелось делать это. Вместо того, чтобы вести себя как взрослый, он придвинулся поближе к Стефу и прижался своим лбом к его, так и не отпустив теплые пальцы.
- Можно я останусь тут еще ненадолго? Пожалуйста... - Теперь, когда брат был рядом, Люк испытывал настоящий восторг. Их связала еще одна общая тайна, которую не узнает больше никто, потому что они умели хранить секреты. Никто никогда не узнает про первый поцелуй под одеялом на узкой одноместной кровати, про тихий шепот, заглушаемый ударами сердца, про осторожные прикосновения и шальные счастливые улыбки.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

- Ты должен быть моим.
На миг Лукас даже задержал дыхание, не в силах поверить, что именно это сейчас сказал Стефан. Он испытывал одновременно сомнения в том, что это происходит на самом деле, и всепоглощающий восторг от того, что такие слова вообще прозвучали. Чувство того, что они не просто находятся рядом, потому что братья и так нужно, а потому что принадлежат друг другу без остатка, захватывало и будоражило. Подумать только - как Стефану вообще хватило смелости озвучить то, о чем Люк долго думал, но никак не мог сказать. Все эти прикосновения, громкое дыхание и приглушенный шепот в темной комнате были только для них двоих и никого больше.
Лукасу совсем не хотелось думать о том, что будет завтра или через неделю, как все отнесутся к тому, если вдруг хоть что-то с сегодняшнего вечера всплывет, как они будут скрывать эти, по мнению общества, неправильные отношения. Сейчас ему было важно только то, что происходит сейчас, ощущение того, что Стеф рядом и разделяет его чувства, прикосновения и ощущение брата рядом.
- Ты никогда не будешь в одиночестве. У тебя есть я. - Лукас придвинулся еще ближе, теперь полностью прижимаясь к кажущемуся таким горячим Стефану, и закинул ногу на его бедро, чтобы посреди ночи случайно не свалиться с края постели. На груди у брата было тепло и спокойно, хотя Люк в первые мгновения не смог понять чье же сердце так бешено колотится - его или Стефа. Впрочем, потом они стали будто бы биться в унисон и он почувствовал настоящее умиротворение. - У тебя всегда буду я.

Лукас всегда просыпался рано, раньше него поднимался только отец, уезжавший на работу, когда время только переваливало за семь утра. Люк же любил немного поваляться в постели, а потом подальше постоять под душем, чтобы никто не подпирал дверь с другой стороны и не требовал немедленно освободить ванную. Ему иногда очень хотел распахнуть дверь и затащить Стефана внутрь, чтобы тот тоже постоял с ним под одним душем и прекратил бурчать по поводу длительного времени использования ванной. Люк все время убеждал сам себя, что это была бы просто веселая шутка и ничего больше, но сейчас он прекрасно понимал, что от шутки там всего была лишь малая доля.
Ранним утром в доме царила тишина. Скоро поднимется отец и либо им нужно будет сидеть тише воды ниже травы, либо Люку придется сейчас красться обратно в свою комнату. Он медленно открыл глаза и первое, что увидел после пробуждения, - мирно спящий совсем радом Стефан. Конечно чаша весов тут же безоговорочно покачнулась в сторону первого варианта. Спящим Стефан был еще красивее, чем обычно. Хотелось протянуть руку и коснуться темных прядей, зарыться в них пальцами и растрепать, а потом провести подушечкой по губам, чтобы убедиться, что они действительно такие теплые и мягкие, как ему показалось сначала.
Во сне они почти не шевелились - нога Люка все еще была удобно закинута на бедро брата, а тот обнимал его за пояс, чтобы удобнее было лежать. Наверное, это было одно из самых счастливых пробуждений в его жизни. Лукас разулыбался и просто не мог не коснуться пальцами щеки Стафа, мягко поглаживая теплую кожу. Его ровное дыхание щекотало нежную кожу на запястье и парень поспешил отдернуть руку, чтобы не разбудить брата, потому что спал тот слишком сладко.
Впрочем, долго любоваться спящим Лукасу не удалось - кажется, прошло всего несколько минут и дыхание Стефана стало более поверхностным, а на лбу собрались морщинки. /Он вроде бы уже не спал, но в то же время не до конца проснулся, что вызвало очередную теплую улыбку Лукаса.
- Тот рисунок. Я рисовал тебя ночью и очень боялся, что ты решишь, будто я за тобой подглядываю, пока ты спишь. И я... действительно подглядывал. - Он говорил шепотом, доверяя все еще сонному брату большую тайну, но теперь прекрасно понимая, что тот его не осудит за подобное поведение. Сейчас вообще можно было говорить Стефану все, что так долго терзало его и требовало поделиться с кем-то, потому что то, что произошло между ними вчера, будто бы сломало невидимую стену, отделяющую их настоящих друг от друга.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

В объятиях брата было так тепло и спокойно, что Люк поймал себя на мысли, что никогда в действительности не ощущал такого покоя. Хотелось одновременно вскочить и кричать о том, что он счастлив, и спрятать Стефана ото всех, чтобы никто не знал о том, кто именно делает его таким счастливым.
- Понравилось... Ты очень красивый. Самый красивый для меня. - Лукас все еще чувствовал смущение, когда говорил о таких вещах, но в то же время вместе со смущением в голосе появились и мягкие нотки игривости. Он откровенно наслаждался тем, что говорил такие смущающие вещи, и готов был продолжать дальше, лишь бы Стеф не уходил и не выпускал его из своих объятий. - Я хочу тебя рисовать в любом виде.
Дверь родительской спальни открылась и послышались шаги отца, который уже проснулся и собирался на работу. Он никогда не был особо шумным и не будил весь дом только потому, что ему нужно было рано на работу. Обычно Люк его даже не слышал, но здесь, в комнате брата, где ему не положено было находиться в такое время, каждый посторонний звук казался намного громче, чем был на самом деле. Лукас порывисто прижался к Стефу всем телом, будто бы надеясь, что если отец вдруг и заглянет в комнату, то не заметит его, он даже дыхание задержал, а затем шумно вздохнул, ощутив, какой же брат горячий везде. Сердце бешено колотилось где-то в горле, отец еще несколько раз проходил мимо, а Люк думал только о том, как же хорошо в тесных объятиях.
Лишь после того, как отец уехал, Лукас выбрался из постели, чтобы успеть уйти из комнаты брата до того, как проснется мама. В ванную он тоже успел быстрее Люка, не удержавшись и поймав его на выходе, чтобы прижаться губами к теплой щеке и раздразнить тесными объятиями. Это дало ему достаточно форы, чтобы спуститься вниз на кухню, где за высоким стулом сидела мама.
- Твой брат все еще плещется в душе? - на этот раз мама никуда не убегала - она очень агрессивно намазывала на тост арахисовую пасту и было видно, что она ну очень хочет поделиться чем-то важным. Ее аж распирало от возмущения, так что Лукас только кивнул и налил себе полную чашку из кофейника. Когда у матери такое настроение, значит кто-то из ее подружек что-то учудил и нужно было обязательно послушать кто и что именно, даже если никто не знал их имен и вообще понятия не имел, что из себя представляют эти женщины. У Люка же сейчас было слишком хорошее настроение, чтобы пытаться перечить матери, так что он приготовился слушать очередную потрясающую историю о ее подружках. Иногда Лукасу казалось, что мама очень гордится тем, что всякая фигня происходит именно с ее подругами, но не с ней, а ее семья - самая лучшая и примерная. Интересно, как бы она отреагировала, узнав, чем вчера занимались два ее примерных сына? Он наслаждался этой тайной и никому не собирался ее раскрывать. Она принадлежала только им со Стефаном.
- Представляешь, сын Лауры, той, к которой мы в конце недели все идем на вечернику. Ты его не знаешь, он старше вас со Стефаном на три года и учится в Англии. Так вот он на днях приехал и привез с собой парня! И объявил родителям, что наконец понял, что он гей и нашел в себе силы признаться в этом. Кошмар какой! Лаура в шоке еще и от того, что ее муж поддержал сына! Я уже подумываю - может отказаться от приглашения? - мама отложила тост и принялась гневно размешивать кофе, хотя никогда не клала в него сахар. Люк вздохнул и понял, что на этот раз просто отсидеться и покивать не получится.
- Отказаться только потому, что ее сын - гей? Ма, это какие-то стереотипы из позапрошлого века. - Лукасу ужасно не хотелось участвовать в дискуссии, но в то же время  промолчать он не мог, иначе мама решит, что он игнорирует ее переживания. Однако и соглашаться с ее мнением парень не собирался.
Только тот факт, что мама наконец впилась зубами в тост, заставил ее промолчать на его комментарий, а затем на кухне уже появился Стефан и желание поделиться с ним возмутительной новостью пересилило необходимость отвечать на реплику сына.
- Стефан, представляешь - сын Лауры собирается сделать предложение парню, с которым он познакомился во время учебы в Англии! Привез его домой, познакомил с родственниками. Отец ему во всем потакает, а Лаура собирается сменить психотерапевта. - Пользуясь тем, что мама развернулась в сторону Стефана, Люк поймал взгляд брата и закатил глаза, поднося ладонь к шее в шуточном приступе удушения, намекая на то, что ма сейчас в состоянии устроить им тут ужасную атмосферу.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Лукасу очень хотелось поспорить с мамой, чтобы доказать ей, что в этой ситуации нет ничего страшного. Раньше он бы тоже так делал, но теперь подобный спор казался чуть ли не делом чести. Однако при этом парень прекрасно понимал, что переубедить её не удастся. Даже странно - их мать была современной и даже прогрессивной женщиной, пусть и гоняющейся за модой даже в плане воспитания детей. Она посещала психологов, читала современные журналы, даже участвовала в воспитании своих детей - мальчикам с детства напрямую ничего не запрещали, с ними говорили (мать или няня - не важно) и почему-то они выросли вполне себе нормальными и не творили ту дичь, что умудрялись делать их сверстники, выросшие в атмосфере тотальных запретов. Так что случилось с их современной мамой сейчас? Почему она утверждает, что готова буквально перестать общаться со своей подругой, сын которой сделал свой выбор в жизни. Это даже не её сын! Хотя... Вряд ли бы она одобрила их со Стефаном выбор.
Люк все же выбрал тактику молчаливого осуждения, понимая, что в действительности нет смысла вступать с мамой в спор, ведь она не только не будет его слушать, но ещё и задержится дома, а то и вообще решит отложить все свои дела и объявит семейный день. Люк не имел ничего против того, чтобы провести время с семьёй, но сейчас ему слишком сильно хотелось остаться наедине со Стефаном. Сильнее, чем обычно. Кажется, он успел соскучиться по нему за столь короткое время.
Мама даже перед ними козырнула своим главным аргументом в любой дискуссии с подругами на тему "чьи дети лучше", отметив, что очень гордится такими замечательными и беспроблемными ребятами. Лукас только улыбнулся ей вслед, прекрасно понимая, что узнай мама правду и повод для гордости испариться так же быстро, как и желание дружить с Лаурой. Что же, он не собирался даже заикаться на эту тему, не говоря уже о том, чтобы посвящать мать в какие-либо подробности.
- Она будто... - договорить фразу не удалось, потому что теплые губы брата, пахнущие кофе и имеющие привкус сладкого джема оказались куда как важнее, чем возмущение, касаемо позиции матери. Лукас с готовностью ответил на мягкий поцелуй, даже не удивляясь тому, как спокойно это делает. Казалось таким естественным просто потянуться навстречу и сжать бока брата пальцами, сминая светлую чуть мятую футболку. Сейчас Люк действительно ощущал себя счастливым, понимая, что находится на своем месте и действительно целует человека, которого хочет целовать. Он не видел рядом с собой ни девушку, ни другого парня, только Стефана, к которому прижимался, не смотря на то, что другие точно осудят их. Лукас сделал свой выбор и не был готов отказываться от него. - Ты для меня всегда будешь идеальным.
Ему пришлось чуть запрокинуть голову и опереться рукой в столешницу позади себя, чтобы оторваться от губ и ответить Стефу. Звякнула чашка, которую Люк случайно задел, но даже если бы она разбилась вдребезги, он бы вряд ли обратил на это хоть какое-то внимание. Все его мысли были заняты прошедшей ночью и Стефаном, выглядящим сейчас таким довольным и кажущимся еще красивее.
- Кажется, сегодня мы снова предоставлены сами себе. Чем займемся? - Он даже не думал отпускать бок брата, чтобы снова дернуть к себе, если вдруг тот надумает отстраниться, однако по одному взгляду Стефана можно было понять, что тот никуда не собирается. - Ты обещал позировать мне - не передумал?
Они понимали друг друга обычно без слов, а сейчас эта связь будто бы стала еще крепче, однако Лукасу очень нравилось слышать подтверждения своим мыслям и предположениям от Стефана. Наверное, он просто наслаждался его голосом, лукавой улыбкой и хитрым взглядом, от которого сердце всегда начинало биться быстрее. Однако раньше Люк даже не задумывался о причинах таких собственных реакций. Только сейчас все постепенно становилось на свои места и он был очень рад тому, что наконец они с братом поняли, что в действительности их связывает и что дело совсем не в простых родственных отношениях. Воспринимать все стало гораздо проще, но даже сквозь эйфорию от приобретенного счастья Лукас понимал, что также могут прибавиться и проблемы.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Лукас был уже достаточно взрослым не только для того, чтобы отвечать за свои поступки, но и думать об их последствиях. Например, он прекрасно понимал не только тот факт, что не нужно играть с огнем или отставлять включенным газ на кухне, но и что не стоит пить, а потом садиться за руль, или что любая брошенная фраза может быть превратно истолкована. Он просто не мог не понимать, что целовать своего родного брата - это в будущем навлечь на себя гнев не только родных, но и общества. Стоило признаться самому себе, что их никто и никогда не поймет, даже собственные родители, по которым это ударит больнее всего. Однако сейчас Лукас совсем не хотел об этом думать. Почему его должно заботить мнение окружающих, если они со Стефаном никому ничего плохого не делают. Они просто счастливы в своем собственном мире, как были счастливы и до этого, но сейчас их отношения будто бы прошли через определенный этап и стали настоящими. Люк не собирался впускать кого-либо в их зону комфорта, и уж точно не позволил бы кому-то встать между ними.
Возможно, в скором времени им вдвоем с братом придется задуматься о том, как они будут жить дальше, но этот момент наступит как-нибудь попозже, уж точно не сейчас, когда Стеф одним своим прикосновением развевает все страхи и тревоги Лукаса, заставляя его наконец чувствовать себя действительно счастливым, не смотря на то, что происходит вокруг. Пожалуй, все сомнения и расстройства прошлых дней стоили того, чтобы сейчас они могли действительно быть друг с другом откровенными.
- Я не знаю, сколько стоят услуги модели, потому что всегда рисовал только тебя,  так что... Получается, я тебе должен много денег за услуги? - Люк рассмеялся, представляя сколько же в действительности должен был бы заплатить брату, потому что тот позировал ему вольно или невольно практически все то время, что Лукас увлекался рисованием. И ему никогда не хотелось рисовать кого-то другого. Даже преподаватель привык к тому, что на всех рисунках, где нужно было изображать человека, Люк рисовал брата. И никто не видел в этом ничего предосудительного, по крайней мере никаких предосудительных фактов не всплывало. Вряд ли окружающие обрадовались, если бы узнали, что он рисовал спящего Стефа без его согласия и думал тогда совсем не о том, что из-за тусклого освещения портрет получается каким-то неточным. Качество рисунка в ту ночь вообще не волновало Лукаса.
Не смотря на то, что Люк сегодня не ночевал в своей комнате, он с утра все равно навел в ней порядок - застелил постель, убрал принадлежности для рисования, разложил по местам одежду. Все должно было лежать на своих местах, хотя буквально через несколько часов парень вновь умудрился бы создать везде беспорядок, потому что невозможно было рисовать и следить за чистотой. Впрочем, они были достаточно взрослые, чтобы не получать от родителей замечаний относительно собственных комнат. Да и мама всегда была слишком занята, чтобы следить еще и за этим, ей было главное, чтобы подружки, приходящие в гости, видели идеальный порядок в гостиной, на веранде и на кухне, а остальной дом в это время будто бы переставал существовать, и всех это устраивало.
- Конечно согласен! Я и сам хотел бы его закончить, потому что... тогда не успел. - Люк все еще ощущал легкое смущение, когда ему вновь приходилось вспоминать о той ночи, когда он рисовал украдкой брата, одновременно боясь, что тот проснется, и не находя в себе силы, чтобы оторваться от занятия. Сейчас же у него по сути был полный карт-бланш и Стефан сам был готов позировать ему так, как Лукас только захочет. От этой мысли сердце забилось быстрее, а к щекам прилила кровь, предательски выдавая все настроения. Мог ли вообще Люк представить, что Стеф будет вот так спокойно раздеваться перед ним? Он еще никогда не видел брата полностью обнаженным, хотя они часто ходили вместе и в бассейн, и ездили на пляж, и вообще одному ничего не стоило завалиться в ванную, когда другой был в душе, но даже в таких случаях их все равно разделяла плотная занавеска или стенка раздевалки.
- Ты такой красивый. - Лукасу даже не хотелось скрывать восхищение в своем голосе, когда он рассматривал брата теперь уже будто бы совсем другими глазами. Конечно, он всегда это замечал раньше, но сейчас смог наконец дать объяснение тому, что чувствует. Он листал альбом в поисках эскиза, хотя сам прекрасно знал на какой странице тот находится, и не мог перестать рассматривать Стефана. - Обещай, что никому больше не позволишь себя рисовать?

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Очень часто Люку казалось, что, если бы не Стефан, то он никогда бы не стал художником, то есть не начал действительно интересоваться рисованием и пытаться оттачивать свои навыки, даже не смотря на то, что изначально у него ничегошеньки не получалось. Ему действительно хотелось рисовать Стефа и это желание, граничащее по итогу с какой-то крайне сильной степенью одержимости, послужило основным толчком, чтобы всерьез взяться кисти и карандаши. Стоило отдать должное и его брату - тот с удивительным для подростка терпением послушно сидел в нужной позе, которая зачастую была еще и крайне неудобной, вместо того, чтобы заняться своими делами. Конечно, они были братьями и готовы были помогать друг другу, но Люк порой сам удивлялся терпению, которое проявлял Стефан.
- Если вдруг не хватит, то ты ведь не откажешься снова помочь мне? - Лукас поймал взгляд брата, с трудом отрываясь от разглядывания его тела, и открыто улыбнулся. Всё это напоминало какую-то игру, правила которой они придумывали на ходу, но в то же время в ней не было проигравших, было только взаимное удовольствие. Они оба понимали, что времени хватит, но Люк не собирался так просто отказывать себе в удовольствии снова полюбоваться братом. Он сделал чертовски правильный выбор, когда решил, кто именно будет его моделью всегда.
Не смотря на то, что брат каждый раз уверял его в том, что больше не будет никому позировать (а желающие предложить свои услуги находились всегда - Стеф был слишком популярным парнем, чтобы приятели Люка по художественной школе игнорировали его), ему порой действительно было страшно, что Стефан примет чье-то приглашение. Теперь-то парень понимал, что это была та самая ревность, которую Стеф испытывал и по отношению к нему, но сделать ничего не мог. Хотелось закрыть дверь комнаты, а ключ выбросить в окно, чтобы никто больше их не тревожил и не говорил, как правильно нужно жить эту жизнь. Стефан догадывался, что уже совсем скоро родители начнут активно интересоваться причинами отсутствия девушек у обоих сыновей сразу, но думать об этом не хотелось, особенно после теплого поцелуя и того, как перехватило дыхание от того, что брат на миг оказался совсем рядом - такой горячий и полностью обнаженный.
Лукас почувствовал, что краснеет, и поспешил переключиться  на рисунок, однако и там его ожидал образ Стефа - такого, каким он увидел его в ту ночь в полутемной комнате. Эти воспоминания были такими далекими, но очень яркими - невозможно было забыть, как дрожали густые ресницы, как мерно вздымалась грудь, как соскользнула вниз простыня, обнажая грудь. Люк тряхнул головой, стараясь собрать мысли в кучу и отнестись к процессу рисования серьезно, но сразу понял, что потерпел оглушительное поражение в этом безнадежном деле - он дышал Стефаном и теперь, когда тот был куда ближе, чем раньше, просто не мог думать ни о чем другом.
- Ты ведешь себя как профессиональный натурщик. И откуда в тебе это? - Люк не смог не подколоть брата, пусть и совсем беззлобно. Их шутки по отношению друг к другу никогда не были жестокими или просто слишком жесткими, но это не означало, что их не было вовсе. - Знаешь, нас учат правильно вести себя с моделями и наш преподаватель рассказал об одном интересном способе. Если ты рисуешь с обнаженной натуры и человек чувствует себя слишком неловко, то стоит смотреть будто бы сквозь него и не ловит взгляд, но мне кажется, что есть вариант получше. Чтобы натурщик не слишком стеснялся, художник может тоже раздеться и тогда они будут в равных условиях.
Люк отложил карандаш и потянул вверх свою футболку, стягивая ее и отбрасывая куда-то в сторону, а затем вновь разложил у себя на коленях альбом. Он не собирался раздеваться полностью, а хотел лишь подразнить брата, чтобы вывести его эмоции, хотя это точно не в лучшую сторону отразилось бы на рисунке. Впрочем, придерживаться советов преподавателя парень тоже не собирался, а даже наоборот - Люк жадно изучал каждый миллиметр кожи удобно расположившегося на постели Стефана, словно бы это был последний раз, когда у него имелась такая возможность. Стеснялся брат или нет, но казалось, что никто на свете не способно заставить Лукаса оторваться от своего занятия.
- Ты такой красивый. - Другие парни обычно говорят такое девушкам, опуская взгляд от смущения и буквально заставляя себя выговаривать банальные комплименты, а у Люка это получилось так просто и непринужденно, что сказанное воспринималось как непреложная истина.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!