Нагревшийся от разговора телефон со стуком лёг на стол экраном вниз. Голос матери ещё шелестел в динамике, Линда сжала зубы и зажмурилась, отдёргивая руку как от помойной крысы. Неделя выдалась настолько заполненная, что ей не оставалось времени на то, чтобы впустую искать себе место в слишком пустом для неё доме. Убористое сооружение, после развода оно казалось ей как раз по размеру.
А после визита Нелли оказалось слишком пустым. Оказалось, что намного легче задерживаться на работе, чтобы возвращаться к моменту, когда остаются силы только уснуть на диване. Потому что полуторный матрас действительно слишком велик для одного человека.
Вот и сегодняшний день должен был быть неплохим... Если бы не головная боль, череда мелких неудач, а следом звонок Джима. Тот всё-таки предпринял было попытку что-то поискать по делу гибели Моники. А в итоге выдал Линде череду оскорблений за то, что она умолчала о своей вовлеченности и присутствии на месте инцидента. Пусть и мельком. Как будто он спрашивал! Обидно, но можно было выкинуть из головы. Выскрести наждаком со стенок черепа, а затем выдохнуть в компании Нелли.
Их вечерние вылазки цепляли Линду на крючки, она не могла найти для себя ответа, почему так ждёт их встреч. Вот и сегодня ждала. Пока всё не пошло кувырком из-за чертовых звонков. Мать стала последней каплей.

Пальцы замирают, Линда сводит брови и окидывает взглядом сумерки за окном кабинета. Ей не хочется лгать, она прикусывает губу и продолжает набирать после паузы.

Сообщение пометилось отправленным, безыскусная ложь обратилась цифровым кодом, пиликая на телефоне Нелли чатом.

Дни могут быть сколь угодно дерьмовыми, а потом пара улыбок разгоняют тучи. Но несколько коротких разговоров могут заставить желать стереть это дерьмо из памяти. Увещевания матери вернуться к Джиму можно было отнести к таким, потому что она опять знала, как Линде следовало жить, напрочь не слыша, что дочь говорит в ответ. Как бы та далеко не уехала, она всё равно остаётся дурой, спустившей свою жизнь в трубу.
В кабинете гаснет свет, а Линду продолжает переполнять горечь, как будто под кожу вытеснилась вся сдавленная обида, напитывая скулы злым румянцем. В магазине пальцы сами проскользнули мимо вина и привычно сжали бутылку джина, а сердце так и продолжало тоскливо ломиться в рёбра.

Она удаляет неуместное "я соскучилась" и отправляет так. Все слова, написанные в тусклом свете кухни выглядят сухими и глупыми, если не сказать назойливыми. Приходится выпить джин залпом, прежде чем обреченная удавка под рёбрами разожмется, и сердце закачает кровь быстрее. Следом вторую порцию. Пальцы становятся мягче, а мысли легче.
Покачнувшись, Линда включает музыку и устраивается на подоконнике, сползая лопатками по оконному проёму. Рокленд за окном удручающе тёмный, она смотрит на пустую кухню и смеживает веки, вспоминая, как тепло было на кухне, когда здесь была Нелли. Раненая, холодная и такая лихорадочная одновременно. Ледяные пальцы и горячие плечи, в постели с ней Линда не мерзла. Джиму всегда было жарко, Линде оставалось спать в одиночестве под слишком теплым одеялом, даже когда они жили вместе – он всегда отсранялся во сне.
Как глупо, чёрт, как глупо их сравнивать... Джин жжет горло, Линда фокусирует взгляд на телефоне.

Работа вашего муниципального адвоката...
Это должно звучать дежурной шуткой, отсылкой к абстрактному образу государственного служащего, которому решительно нечем заняться в этом захолустье. С таким же успехом можно сказать про тоскливую рутину вашего учителя в муниципальной школе или вашего честного полицейского, как будто Линда здесь не чужачка, как будто этот город её принимает наравне с остальными, а может даже чуть больше, чем местных – Рокленд ведь дал ей иллюзорную защиту и отупелую безмятежность, которую она и искала, заколотив себя в провинциальную скучную жизнь. Когда-то точно давал, иначе она не жила бы здесь до сих пор.
Эти слова могут звучать как угодно, но в моменте Линда читает в этом намек на подобие флирта и делает большой глоток, чтобы оправдать залиловевшие скулы повышением давления от алкоголя в крови. Флирт от Нелли выглядит безопасно-шутливым, как могут шутить друг с другом одинокие женщины, чтобы в рамках этих чёртовых шуток сыграть роль, которую им никогда не доведется сыграть на самом деле. Что-то сродни шуткам двух подруг, которые заявляют о том, что они парочка, придвигаясь друг к другу ближе в баре и с томным выдохом переплетая пальцы на столе, просто чтобы отделаться от назойливого мужика, уверенного в своей неотразимости.
Такие шутки всегда заканчиваются тем, что стоит парню пропасть из поля зрения – кисти разлетаются в стороны под звонкий смех над удачно разыгранной сценкой.
Тянущее чувство под солнечным сплетением даёт понять, что Линде не хочется, чтобы это было только шуткой. Но она не прислушивается к себе, отдавая отчёт, что сквозь стакан джина мир всегда выглядет легче и пикантнее, чем она является на самом деле.

Она находит в себе силы не добавить ничего лишнего, чтобы не вносить двусмысленность в разговор. В размеренности последних глотков из стакана читается предвкушение – Линда не тянет тоскливо время, ведь в вечере появился смысл. Стакан звякает в раковине, а Мёрфи выпутывается из стазиса непритязательности, когда ей плевать, что пить и в чём ютиться на подоконнике. Холодная вода в душе бьёт в лицо, Линда упирается ладонями в кафель и прикрывает глаза, пытаясь достаточно протрезветь.
Зачем тогда допивала стакан, дура.

Затягивая влажные волосы в хвостик незадолго до звонка в дверь, Линда заканчивает с лёгким ужином и облачается из халата в домашние капри и блузу, которые покупала в идиотской попытке превратить быт в кинематографичную картинку пресловутого хюгге, когда нахождение дома сродни радости, а не тоскливого заключению. В результате она надевала их только однажды за весь год, но за последнюю неделю даже дома Мёрфи всё чаще отдавала предпочтение неброской уютной красоте, вместо удобства растянутой пижамы. И вообще, давно пора было купить новую...
Нелли встречает ясная улыбка, ровные жесты и едва расфокусированный взгляд в обрамлении покрасневших прожилок на белках. Можно было бы списать на раздражение после хлора в воде, но никуда не деть кисловатый запах джина, выдающий Линду с головой.
– Я как раз сделала салат, к морепродуктам будет отлично, – щебечет Мёрфи интонацией самого трезвого человека в этом доме и целует воздух у щеки Нелли. Ладонь скользит по кисти Пэйн, прежде чем споткнуться о холодные костяшки и забрать пакет из её руки.
– Что ты думаешь о современном искусстве? Кроме очевидного, что иногда, чтобы его понять, надо прочитать километровое объяснение под инсталляцией, – Линда смеётся, взмахом руки выставляя вино на кухонный стол. Штопор и бокалы ложатся рядом, но Линда не заносит стальной завиток над пробкой, оставляя это Нелли, будто со стороны психолога сразу приложиться к бутылкой было бы завлением, что у неё проблемы. Но в отличие от Нелли с разбитым сердцем, у Линды проблем нет, кроме собственной слабости, но слабости есть у всех. – Читала о новой иммерсивной постановке в театре в Огасте. Должно быть совершенно ужасное прочтение "Великого Гэтсби", но по отзывам интерактивность вдохнула новую жизнь в историю...
Морские дары скользят между пальцев, пока Линда укладывает их в стеклянную форму, сбрызгивая лимоном. Минимум специй, чтобы не забивать вкус, Нелли открыла ей новое удовольствие в простой, казалось бы, пище, и отдельное наслаждение в возможности разговаривать о том, что приходит в голову. Когда они расходятся, Линда убеждает себя, что помогает Нелли не меньше, чем она помогает ей самой. Порой ей кажется, что глаза у Пэйн блестят совсем живо, но она продолжает помнить, что перед выпиской те тоже блестели.
А потом Нелли вскрылась.
Линда щёлкает дверцей духового шкафа, ловя своё отражение в стекле. Румянец отсвечивается на бледной коже, Линда отводит выбившиеся пряди со лба тыльными сторонами ладоней и погружает пальцы под холодную воду, пожимая плечами и через плечо улыбаясь Нелли, пытаясь сдержать виноватую нотку в голосе.
– От плиты всегда жарко, – оправдывает лихорадочный румянец, и цепляется за мысль, что вообще не должна, наверное, оправдываться перед Нелли, что встречает её нетрезвой. Они ведь взрослые люди, с чего кому-то оправдываться? Но Нелли не пьёт при ней и алкоголю не находится места в их совместном времени, Линде настойчиво кажется, что в её склонности к бутылке для Нелли есть что-то брезгливо-отвратительное.

Линда хочет сходить с Нелли в театр, и чтобы потом Нелли не уходила. Лишенное всякой логики желание рождается охотным согласием смотаться в Огасту, и умирает невысказанным до конца – Линда прикусывает язык и проглатывает ненужное продолжение, отдавая себе отчёт, что столкнувшая их беда Пэйн это ещё не повод прорастать друг в друга крючьями, чтобы было не разомкнуться. Как психолог, Линда может нелицеприятно каталогизировать тонкие спектры чувств, заслуженно обнажая их подноготную – тревожный тип привязанности, избегающий тип привязанности, тревожно-избегающий, блядь, тип привязанности, тревожные расстройства, которые вырастают в дезорганизованную привязанность, от которой так кипуче бьется жизнь в теле, а потом так же обширно вытекает слезами, когда происходит очередной спад.
Нельзя идеализировать момент, первые пора знакомства всегда отмечены гладкостью и ложным ощущением единения мыслей, Линда это знает, но продолжает надеяться, что эта идеализация окажется всего лишь искренностью первого впечатления, и всё останется вот так, как есть – гладко, когда нет поводов для злого непонимания, нет тошноты, тревоги и проглоченных обид, а только желание улыбаться в ответ на её улыбку. Как будто они будут дружить ещё много лет, напрочь не имея причин поссориться.
Так не бывает, Линда.
Какая разница, чёрт побери, когда ты пьян – возможно всё. Причём возможно не когда-то там в будущем – увы, в будущем всегда ждёт только головная боль на утро, – а в текущем моменте. Будто весь треклятый мир оборачивается к тебе, приветственно протягивая руки...

И руки ложатся на плечи. Линда вздыхает глубже, сдерживая пробежавшую по повозвоночнику дрожь, но над разлётом лопаток высыпают мурашки, подкрадываясь к нежным пальцам Нелли. Кисть Мёрфи ложится на стол, замирая близ бокала, пока женщина запоминает всем телом мгновение, когда воздух скользит в лёгкие так легко. Спокойствие пахнет парфюмом Нелли.
Линда хочет перескочить сразу на несколько лет вперёд, когда уже нет нужды в постоянной осторожности, когда у Нелли больше не кровоточит душа, отливая горечью в её проникновенные глаза. Когда они могут быть подругами на кухне, между которыми нет препятствий, способных разбить идиллию о конфликт в любой момент. Мёрфи всё ещё не задумывается, что хочет Нелли как женщину, когда её рука взвивается к плечу, благодарной лаской поглаживая Нелли по запястью. Но мысль, что она хочет, чтобы эти жесты нежной близости стали нормой, а не робкой неуверенноть, ясно очерчивается в сознании, и Линда благодарна, что Пэйн так органично сокращает дистанцию.
Пальцы второй руки обвивают ножку бокала.
– Знаешь, я переехала в Рокленд с тогда–ещё–мужем, а теперь меня изводит, что он никак не уедет, – кольцо нежности размыкается и запястье Нелли вновь становится обнажённым, когда Линда опускает руку. Сделав большой глоток вина и обретя решительность, она отставляет бокал в сторону, поднимая взгляд на Нелли. Затылок касается верха напряженного живота, жар её тела тревожит плечи Линды. – Не подумай, что это история про надежды на вторые шансы или про обиду, что он живет дальше. Меня изводит другое – что он будто не начинает жить дальше, и этим не дает мне его вычеркнуть и освободиться. Я не должна была просить его о помощи... в щепетильном деле, но попросила, – поморщившись, Линда отводит взгляд в воздух, пока слова складываются в признание за приоткрытыми губами. – Сегодня он звонил и не сказал ничего, что мне стоило бы принять во внимание. Имеет право думать обо мне что хочет, меня это уже не касается.

От живота поднимается горечь, настойчиво выталкивая из тела томную расслабленность от рук Нелли. Адвокату будто приходится бороться с зажатым под ребра уставшим криком, и, сама того не зная, Нелли одновременно его расправляет и поднимает ближе к поверхности, вместе с тем утешая. Линде кажется, что про Джима сказано уже слишком много, но высказанного не вычеркнуть.
– Но до сих пор боюсь, что он вернётся. Вернётся и, конечно же, возьмет контроль над моей жизнью в кулак, ведь "сама я не справляюсь", – в пантомиме прорезалась испуганная и усталая обида, которая всегда надежно скрывается под дежурной улыбкой. Линда машинально поглаживает разогревшиеся пальцы Нелли, который безропотно заостряют мурашки настолько, что плечи передергиваются от волны мягкой дрожи уже рефлекторно, без возможности это скрыть. – Знаю, что всегда смогу просто вызвать полицию. Но, чёрт... А вдруг нет? – фыркнув, Линда встречает взгляд Нелли и резюмирует, пожимая плечами. – Идиотский, немотивированный страх беспомощности. Обездвиживает, а я злюсь и огорчаюсь, выходит дрянной коктейль.
Сделав ещё большой глоток вина, Линда вздрагивает от писка духовки, теряя ещё несколько мгновений на то, чтобы вернуть себе контроль над слишком мягким телом. Облизнув губы, она неловко всплёскивает руками, без энтузиазма выскальзывая из рук Нелли. Спине на контрасте теперь слишком холодно, но обернувшись к Нелли Линда виновато улыбается, пока вытаскивает устриц, обернув жаркое стекло полотенцем.
– Прости, что вывалила вот так, – переставив форму на стол и подув на кончики пальцев, Линда затормаживает взглядом на силуэте Нелли, вскидывая следом зрачки к её глазам. Те мерцают и манят, искусственный свет отсвечивает искрами во взгляде, добавляя живости, а уют поднимает в грудине желание обвить Нелли руками в порыве чувств. Линда щурится, любуясь её лицом. – Это всё пройдёт... Ты чертовски хорошо выглядишь для человека, который весь день перебирал чужие проблемы на работе. Хотела сказать, как ты пришла, но...
Вибрация телефона бесцеремонно гудит, разрывая момент ещё и писклявым рингтоном, Линда морщится и отворачивается за телефоном, недоуменно хмурясь на дисплей.
– С работы... Так поздно, – вопросительно вздыхает, кидая взгляд на Нелли, будто та может знать ответ, какого черта кому-то понадобилось. Ноготь клацает по приёму вызова, и Линда бесшумно чертит губами "сейчас вернусь", походя пожимая Нелли плечо, прежде чем выскользнуть прочь из кухни. Из коридора доносится слишком трезвые интонации. – Доктор Мёрфи, я слушаю...

Отредактировано Linda Murphy (28.08.2022 03:39:39)