- Я уверен, что вы справитесь без меня. Если возникнут вопросы, всегда можно позвонить Густаву... Нет, мне не надо. Тут такая плохая связь!.. Что? Не слышу? И дорого звонить! До-ро-го! Не слышно... Удачи! - Винсент не испытывал ни малейших угрызений совести, когда шуршал у самой трубки обёрткой от недавно съеденного батончика, создавая таким образом мнимые "помехи" для своего собеседника за океаном. В конце концов, этот способ был довольно действенным, но не настолько, как упоминание крайне дорогой телефонной связи. Немцы очень не любили тратить лишние деньги, так что ради благой цели можно было и немного слукавить относительно счетов за телефонные переговоры. Единственный, кто не останется в выигрыше - это Густав, не привыкший брать трубку и днем, и ночью, как это обычно делал Винсент. Ну что же, это достойная цена за первый в его жизни полноценный отпуск. Винс работал в этой компании больше десяти лет, но ни разу не брал даже трех выходных подряд, да и то всегда в эти дни был на связи, а потому для начальства оказалось настоящим шоком лицезреть его заявление на отпуск. Оставалось надеяться, что компания относительно безболезненно переживёт эти несколько недель без лучшего аналитика. Хотя втайне Винс надеялся, что все пройдёт очень плохо и по возвращении его будет ожидать гора работы и повышение зарплаты.
Вообще в отпуск он не собирался, но внезапный звонок от адвоката, который крайне сухим канцелярским языком (что Винсу даже импонировало) объявил о смерти его отца и необходимости прибыть в родную страну для получения наследства и улаживании всех деталей, буквально вынудили его написать заявление. Мать ехать отказалась, сославшись на преклонный возраст и отсутствие желания видеть родственников. К тому же, в завещании она указана не была, только Винсент, которому не то что был так нужен этот кусок старого дома. Они с матерью уехали в Германию чуть больше двадцати лет назад и после этого Винс почти не общался с отцом и братом. Звонки в праздники случились все реже и реже, а потом и вовсе как-то прекратились, будто ненужный рудимент. Мать снова вышла замуж, а Винсент... Построил блестящую карьеру в огромной корпорации. Вот, пожалуй, и всего его достижения в этой жизни. Он не понимал зачем после стольких лет вернулся сюда, но чувство долга подсказывало, что нужно сделать всё правильно. Закрыть, так сказать, все гештальты прошлого, чтобы жить спокойно.
Винс сунул руки в карманы пальто, нащупал в одном пачку сигарет и зажигалку и усмехнулся при мысли о том, какой же нагоняй в прошлом мог устроить ему отец, если бы узнал о пагубной привычке. Тогда все было по-другому. Не лучше и не хуже, просто иначе. Он ещё раз окинул взглядом большой семейный дом, уже изрядно обтрепавшийся и требующий капитального ремонта, но все ещё довольно крепкий. За ним располагался огромный участок земли с фермой, приносящей в прошлом солидный доход. Винсент казалось до сих пор в мельчайших деталях помнил то время, когда они с братом вдвоём работали там, помогая родителям, а потом вместе же занимались всякой подростковой ерундой, проводя дни напролёт на свежем воздухе. Да, тогда его лицо не было таким бедным, как сейчас после постоянного пребывания в офисе.
Он легко взбежал по ступенькам крыльца и нажал на кнопку звонка, как-то даже не подумав о том, что потревожит собравшихся скорбящих людей. В конце концов, он был почти уверен в том, что большая часть гостей приехали сюда за наследством в надежде отхапать кусочек фермы или столовое фамильное серебро. Ещё парочку предметов, на которые можно претендовать, ему придумать не дали - дверь распахнулась и на пороге показалась соседка, которая подслеповато щурилась в попытке узнать его. Ей это удалось через долгих десять секунд - лицо сначала просветлело, но она вовремя сообразила, что место и время точно не соответствуют радостной встрече.
- Винсент? Я едва тебя узнала! Сколько лет не виделись! Прими мои соболезнования, такая потеря... - пожилая женщина горестно покачала головой и прижала пухлые руки к груди. Миссис Торнтон. Винсент даже удивился, что сумел вспомнить её фамилию. Они были соседями и все почему-то очень хотели, чтобы Винс начал встречаться с её дочерью, кажется, Эммой. Эмма Винсу решительно не нравилась, потому он предпочитал проводить время с братом. А затем и вовсе уехал, на том история их несостоявшейся любви и закончилась.
- Спасибо, миссис Торнтон. Признаться, я надеялся, что смогу побывать тут при других обстоятельствах. - Они оба прекрасно знали, что он врет, но не стали заострять на этом внимание. В конце концов, Винсент слишком давно покинул этот дом, чтобы ворошить прошлое.
Его пропустили внутрь - будто бы сделали одолжение, и в отражении зеркала в прихожей Винс увидел себя - бледного с острыми скулами и длинным носом, аккуратной причёской, в водолазке и брюках под пальто - чёрными, как обязывает случай. Трудно был поверить, что больше двадцати лет назад он носился по этому самому дому в драных джинсах и старой футболке. Интересно, Эван ещё имеет хоть какое-то отношение к отцовской ферме? Не проще ли ему будет отдать свою часть наследства и вновь уехать в Германию, чтобы избежать всех юридических проволочек. Вот это было бы действительно круто.
С первого взгляда казалась, что обстановка дома ничуть не изменилась, но Винсент быстро понял, что ошибся - на самом деле все было другим
Или просто его восприятие так сильно изменилось. Миссис Торнтон указала ему на дверь гостиной и, как показалось самому Винсенту, с пониманием отнеслась к тому, что он помедлил прежде чем войти туда.
Сидящих в комнате людей он помнил очень смутно, да и то только благодаря отличной памяти, помогающей сейчас в работе, но брата Винс узнал сразу. Ему всегда казался очень забавным тот факт, что они с Эваном были одногодками, но совершенно не походили друг на друга. Феномен двойняшек до сих пор остаётся довольно интересным для изучения.
- Здравствуй, Эван. Мне жаль, что я не смог присутствовать на похоронах - почти сутки не летели самолёты из-за плохой погоды. - Винсент действительно пытался вылететь любыми способами, но чёртов вулкан, решивший устроить Европе внеочередные Помпеи, угомонился только тогда, когда вылетать было уже поздно. Он протянул брату ладонь, гадая сколько же времени потребуется Эвану, чтобы решиться её пожать. Скандал, с которым расстались их родители наложил отпечаток и на них самих тоже. До сих пор ли брат считает предательством тот факт, что Винс тоже уехал с матерью?

Отредактировано Jeremiah Shelby (24.03.2022 20:05:29)

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Винсент чувствовал себя не уставшим, но опустошенным. Будто бы он потратил все силы, чтобы добраться до цели, а оказалось, что это был тупик. Путь в никуда. И теперь он стоял в этом самом тупике и понятия не имел куда двигаться дальше и стоит ли вообще. Конечно, дома в Германии его ждала уютная квартира в центре города, любимая и, что немаловажно, хорошо оплачиваемая работа, ворчливая, но родная мать, несколько приятелей и пара случайных связей - номера в телефонной книге, которые всегда можешь набрать. Однако посреди этой гостиной он чувствовал себя в настоящем тупике, будто бы не было той другой жизни за тысячи километров через океан, а был только дом его детства, в котором они с братом проводили время, считая, что его у них осталось ещё примерно на целую бесконечность. Как же они жестоко тогда ошибались.
Не стоило и надеяться на то, что Эван пожмет ему руку - хотя бы в морду не дал и то уже можно считать прорывом в их крайне сложных и натянутых отношениях. Однако Винсент не мог отрицать того, что в тайне даже от себя самого надеялся на то, что брат воспримет его приезд чуть мягче и не ощетинится сразу всеми аргументами в пользу того, что Винсу вообще не стоило приезжать. Ему было глубоко плевать на то, что считают все собравшиеся (то ли охотники за добычей, то ли зрители в театре, предвкушающие семейный скандал). Возможно, с их стороны все действительно выглядело так, будто Винсент приехал домой, прельствшись кушем наследства, но какое ему дело до этого? Было обидно, что Эван, возможно, думал так же. Только вот Винс сам не мог точно сказать, почему же приехал. Уж не из-за половины дома так точно. Чтобы соблюсти все формальности? Или чтобы наконец увидеть брата, который сейчас был слишком чужим, чтобы даже пытаться говорить с ним о чем-то.
Был ли Эван действительно удивлён его приезду или это просто злая ирония? Подумать только, раньше они понимали друг друга с полуслова, а сейчас Винс не в состоянии различать такие сильные чувства с разной эмоциональной окраской. Перед ним будто бы стоял незнакомый человек с почти неузнаваемыми чертами лица и Винсент понимал, что для брата он сейчас точно такой же. Задевало ли его это? Возможно, чуть больше, чем должно было, учитывая, что они не виделись двадцать лет.
Официальная часть прошла быстро - адвокат попался расторопный, а потому оглашение завещание не затянулось на несколько часов. Винсент был уверен в том, что все это получилось ещё и благодаря тому, что отец составил саму бумагу чётко и лаконично, не оставив ни единой лазейки тем, кто, возможно, захотел бы заявить свои претензии на наследство. Так он узнал, что отец больше не женился, да и семья самого Эвана не была указана в бумаге. Это ничего не означало, но все же довольно забавно оказалось узнавать о жизни своих родственников не из разговоров, а из завещания. Забавно и чертовски грустно. Винс попросил у адвоката визитку, намереваясь связаться с ним в ближайшем будущем, чтобы закончить со всеми формальностями.
Все оставшееся время он просто молча наблюдал за тем, как присутствующие постепенно расходятся - кто-то выражал Эвану соболезнования, кто-то хлопал по плечу. Винсент так и не снял пальто, рассеянно ощупывая зажигалку в кармане и терпеливо ожидая пока все наконец покинут комнату. Он понимал, что разговора с братом не избежать, хотя совсем не представлял, что от него можно ожидать. Впрочем, Эван пошёл с козырей - тяжёлых упрёков и попыток надавить на чувство вины, которое вроде бы и заныло где-то между лопатками, но слишком слабо, чтобы выбить из Винсента мощную эмоцию. Он с его чувством вины уже давно заключили некое подобие перемирия, потому что так было легче воспринимать общую картину мира.
- Знаешь, последний раз я звонил ему, чтобы поздравить с днем рождения. И хотел похвастаться, что меня на втором курсе университета взяли в серьёзную компанию. Сказать, что математический склад ума у меня от него. Думал, он порадуется. - Винс извлёк из кармана пачку сигарет, но передумал и спрятал её обратно. - Ты в курсе, что он мне ответил? Или не знаешь эту историю? Что ему некогда, потому что вы отмечаете его день рождения и твой успешно сданный экзамен. Даже поздравление не дослушал, не говоря уже об остальном. Сказал, что сейчас не до меня и он позвонит позже. Видимо, ему было не до меня... До самого конца. Потому что он так и не перезвонил.
Наверное, после оглашения завещания ему все же нужно было пойти покурить. Винсент вздохнул и повёл плечами, силясь избавиться от неприятного сковывающего ощущения в мышцах. Он чувствовал себя отвратительно никчёмным, будто бы пытался переложить вину на брата, рассказывая ему историю, которая в прошлом здорово подорвала его психику. Кто-то должен был в итоге наступить на горло гордости, преодолеть обиды и позвонить. Сейчас Винсент жалел, что не сделал этого.
- Но так-то ты прав - брат я отвратительный, а сын и того хуже. - Винс скривился в попытке выдавить из себя усмешку, но был уверен в том, что получилась лишь болезненная гримаса. Нужно было выйти покурить после оглашения завещания. - Его похоронили на городском кладбище? Хочу успеть съездить до темноты. Взял машину в аренду, а вожу я отвратительно. Ближайший свободный номер в отеле почти на другом конце города - не помню, чтобы тут было так много народу.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

У них было слишком много претензий друг к другу, чтобы вот так просто переступить через то, что копилось годами, и жить дальше. Винсент почти убедил себя в том, что уж у него точно нет никаких претензий к брату, однако, увидев его сейчас, понял насколько ошибался и как сладок был самообман. Легко сказать себе "мне все равно - мы за столько лет стали совсем чужими людьми", а затем взглянуть в его глаза и попытаться сделать так, чтобы это утверждение все ещё продолжало работать. "Мы стали совсем чужими людьми - мне все равно?" Винсенту было не все равно, хотя он отчаянно пытался ухватиться за соломинку обиды на брата и не уйти на дно. Увы, соломинка оказалась камнем, которая уверенно тянула его вниз.
Винсу очень хотелось сказать что-то обидное в ответ. Вроде того, что Эван звонил поговорить с матерью, а не с ним. Однако он прекрасно понимал, что таким образом дальше закидывания друг друга всяческими оскорблениями и укорами они не зайдут. У обоих было достаточно претензий, чтобы этот спор растянулся не просто на вечер, а на целый год. Стоит ли оно того? Винсент понятия не имел куда он хочет двигаться дальше и как вообще хотя бы тронуться с места, но он был твёрдо уверен в том, что продолжать вести диалог на уровне обид крайне не продуктивно и бессмысленно. Не зря же он был одним из лучших финансовых аналитиков - даже в сложных братских отношениях доля здоровой логики не повредит. Правда, эта самая логика никак не поможет ему наладить отношения с Эваном.
- Да, ничего. Это ли не показатель? - усталость накатывала неприятными волнами, будто проверяя его на прочность. Винсу совсем не хотелось слетать с дороги в попытках найти верный путь на кладбище, а потому вопрос о том принимать или нет помощь брата даже не стоял. В конце концов, им не по десять лет, чтобы дуться друг на друга и отказываться от помощи. Хотя даже в десять они, кажется, никогда не ссорились, а все непонимания решались шумно и быстро. Здорово, когда у тебя есть человек, с которым вы друг друга понимаете с полуслова или даже с одного взгляда. Здорово, когда у тебя этот человек хотя бы когда-то был. - Спасибо, твоя помощь очень пригодится. Я потом отвезу тебя обратно. Ты ведь... Здесь живёшь?
Было бы вполне логично, если бы Эван переехал сюда, чтобы ухаживать за отцом, или и вовсе жил бы тут постоянно. Ещё одна шпилька в чувство семейного долга Винсента, который даже не представлял, что происходило на другом континенте, пока он строил карьеру и пытался сделать вид, что все хорошо.
Дверь в комнату скрипнула и деликатное покашливание заставило Винса вернуться в реальность. Эван все также стоял перед ним и выглядел не рассерженным, а очень уставшим, причём не только физически, но и морально. Под глазами у брата залегли тени, а в уголках обозначились морщинки. В какой-то момент Винсент даже подумал, что, наверное, лучше бы ему было вовсе не приезжать сюда, ограничившись письмом с соболезнованием и отказом от всего имущества, которое ему положено. Ну или прислать вместо себя какого-то толкового адвоката. Да, это воспринялось бы как плевок в сторону семьи, но сколько бы сберегло всем душевных сил.
- Мальчики, вы не голодны? Я оставила на плите мясной пирог - взяла на себя смелость немного убрать на кухне и заодно что-то приготовить. - Миссис Торнтон была в своём репертуаре. Винсент прекрасно помнил, как она когда-то с упорством носила им свои мясные пироги, которые они с Эваном терпеть не могли, но все равно ели, чтобы не показаться невежливыми. Винсент, ты выглядишь очень худым... Неужели дома тебя не кормит жена или ты тоже, как и Эван, так и не женился?
Он знал, что поступает крайне неправильно. Стоило вежливо поблагодарить женщину за заботу и уверить её, что они с Эваном обязательно попробуют её пирог. Однако Винс слишком часто поступал так, как следовало, а сейчас был слишком подавлен и измотан, чтобы вновь пытаться выдавить из себя вежливость. Он медленно повернулся к застывшей на пороге соседке и ответил ей, чётко выговаривая каждое слово, но в то же время позволив тону голоса быть на грани серьёзного разговора и повседневной болтовни:
- Не женился. Я гей, миссис Торнтон, так что в том, что у нас с вашей дочерью ничего не получилось, виноват я, а не она. Не знаю, как Эвану, но мне сейчас не хочется есть. Спасибо за заботу. - Он двинулся к двери и женщина посторонилась, пропуская его. - Буду ждать тебя в машине.
Последняя фраза была адресована Эвану, которому ещё предстояло придумать вежливый отказ от перспективы попробовать мясной пирог. Они в детстве играли в игру "придумай отмазку, чтобы не есть пирог", повторять то, что уже было сказано - нельзя. Насколько же тогда все было проще.
В машину садится Винсент сразу не стал, вместо этого он наконец закурил и с довольным вздохом выпустил дым из лёгких после первой затяжки. Курил он не так много, не позволяя себе прерывать рабочий день ради того, чтобы отравиться никотином, но сейчас, когда его не сдерживали рамки распорядка, что-то все равно останавливало его от того, чтобы прикурить в машине. И Винсент был твёрдо уверен в том, что это точно не пожелание салона, в котором он взял этот автомобиль в аренду.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

Впервые в жизни Винсент был рад тому, что крайне плохо водит. Его нельзя было назвать лихачом даже с очень большой натяжкой, однако нервный стиль неуверенного вождения выдавал в нем новичка, который не слишком-то сильно хочет учиться, чтобы проводить много времени за рулем. Винс вполне мог себе позволить разъезжать на такси столько, сколько хочется, но необходимость получить права просто, чтобы были, и привела его к тому, что сейчас он ехал по не слишком-то и хорошей дороге родного города на кладбище. К счастью, за последние пару месяцев он старался хотя бы изредка выезжать на машине, иначе риск ехать на кладбище по совсем другому поводу был бы нешуточным.  Однако сейчас Винсент был рад тому, что полностью концентрируется на дороге и том, чтобы не отправить их с братом на тот свет, а потому не в состоянии не то чтобы поддерживать разговор, но и думать о чем-то, помимо дороги. Знали бы в прокатном агентстве, кому они доверяют свой автомобиль... Винс приехал бы сюда на автобусе. Впрочем, Эван сам не делал попыток вновь завести разговор, за что брат ему был очень благодарен.
На кладбище было тихо и пусто. В принципе, как и должно быть в таком месте. Винсент пристально разглядывал могилу отца, как будто информация о ней могла ему что-то дать. Обычная свежая могила, не слишком отличающаяся от всех остальных. Просто еще один нашедший покой после бурной жизни человек и только единицам было известно что-то о его жизни, что могло пролить свет на то, каким именно был Эндрю Кеплер. Винс горько подметил, что сам он не входит в число этих людей.
Он снова закурил, затягиваясь легко и даже не стараясь удержать дым в легких. Наверное, нужно было сказать что-то, но Винсент не был уверен в том, что это нужно хоть кому-нибудь из присутствующих тут живых или даже мертвых, а потом он просто наклонился и положил на могилу зажигалку. Когда-то она принадлежала Эндрю, но тот отдал ее сыну, потребовав прикуривать сигареты (если он, конечно, начнет когда-то курить) только ею, а когда она закончится, то и он должен бросить курить. Забавное условие, если учесть, что тогда Винсу было лет десять и курить он не то чтобы собирался. Он закинул ее в ящик с письменными принадлежностями, где она благополучно провалялась вплоть до его отъезда, а потом как-то случайно попала и на другой континент. Винсент чувствовал, что зажигалка кончилась.
Он рассеянно кивнул на замечание Эвана, что тот поставить памятник. Конечно, это нужно будет сделать, но Винс понятия не имел, чем конкретно он может помочь. Разве что разделить финансовые хлопоты, не выбирать же дизайн и надпись. Он вообще чувствовал себя растерянным и уставшим. Чертова взрослая жизнь. В детстве все было намного проще, можно было обозвать брата дураком, получить в ответ какое-то нелестное прозвище, а затем уже через пару минут вновь мирно заниматься бок о бок обычными делами. Да что там... Даже сказать "прости" было куда проще, чем сейчас, и звучало это искренне в любом случае, даже если они катались по сену в попытках уложить друг друга на лопатки. Винс многое бы отдал, чтобы вернуться сейчас в беззаботное детство.
- Что? - Вопрос Эван задал в лоб, так что Винсент оказался выбит из колеи. Что именно брат хотел услышать в ответ на свой вопрос? Что в нем наконец-то проснулась совесть и он хотя бы после смерти отца захотел приехать ради примирения? Ну, по крайней мере Эван не считал его жадным до наследства мудаком, готовым выпить все соки из адвокатов, лишь бы добиться своего. - Действительно, не ради наследства. Я даже нашел адвоката, готового оформить все бумаги об отказе еще в Германии, и, в случае необходимости, он обязался даже прилететь сюда, чтобы уладить все формальности лично.
Винсент прекрасно знал, что это не ответ на вопрос "зачем". Это просто бессмысленная болтовня, до которой Эвану уж точно нет никакого дела. Попытка оттянуть неизбежное - признание того факта, что в действительности он даже сам для себя не может сказать почему же все-таки бросил любимую и крайне нуждающуюся в нем работу, чтобы перелететь через океан и взглянуть в глаза брату. Или на самом деле он все же знал ответ на этот вопрос, но не был готов признаться самому себе?
- Наверное, чтобы убедиться лично в том, в чем я убеждал себя последние двадцать лет. Или наоборот - узнать о том, что был неправ. Признаю, что решиться приехать было не так-то просто, как я себе это представлял в шестнадцать.
Снова захотелось закурить, но вторую зажигалку Винсент себе так и не завел, а потому полупустая пачка сигарет так и осталась в его кармане. Курить хотелось не из потребности в никотине, а чтобы занять руки и голову. Раньше в этом ему неплохо помогала работа и необходимость держать в голове кучу информации, которая может понадобиться в любой момент, но сейчас он был свободен от этого, а потому приходилось думать о том, что действительно важно.
- Я вообще много всего себе представлял. Как мы с матерью вернемся домой, как все вновь вернется на круги своя, как извинюсь перед тобой за то, что уехал. Давненько это было. - Винсент отправил пачку сигарет в стоящую у дороги урну и вновь сунул вечно холодные руки в карманы. - Поехали подкину тебя до дома, мне еще в гостиницу возвращаться.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!

- Я не знаю. - Винс беспомощно пожал плечами, словно бы этот жест мог убедить Эвана в чем-то. Все шло вообще не так, как он планировал. Все должно было закончиться быстро и дело уж точно не должно было дойти до задушевных разговоров и вопросов, ответов на которые у него просто не было. Они слишком давно не общались с братом, но все равно получалось так, что не смогли вычеркнуть друг друга из жизни. Винсент не понимал, что нужно делать дальше и нужно ли вообще делать хоть что-то.
- Много всего мы тогда сделали неправильно, но это было давно. - Хотелось, чтобы фраза прозвучала как "это было давно, а значит уже ничего нельзя изменить", но Винсенту самому в собственном голосе слышалось "это было давно, а значит можно отпустить и попробовать снова". Он корил себя за эту надежду в голосе, но ничего не мог с этим поделать.
- Взял отпуск на несколько недель, а билет... Успею в любой день, не обычный, так бизнес-класс. Их почти не разбирают. - Вообще он собирался заказать билет из отеля, но сейчас не был уверен, что сделает это. Однако не потому, что не знал насколько затянется волокита с наследством - этот вопрос можно было решить за несколько часов. Винсент просто не знал, что делать дальше. Такое потрясающее ощущение беспомощности случалось с ним впервые. Вроде нужно было закончить все дела, попрощаться с братом и улететь обратно в Германию, чтобы выйти на работу раньше запланированного срока. Именно так он должен был сейчас ответить Эвану, но не мог. Не мог просто открыть рот и сказать, что возьмут и уедет, хотя это было бы самым правильным решением.
"А что ты хочешь, чтобы я, черт побери, сделал?! Просто скажи мне это и я сделаю!" Разумеется, ничего такого Винс вслух не сказал. Не потому, что не хотел, а потому просто не нашел в себе силы. Он никогда не был слишком храбрым, когда дело касалось выражения чувств, но теперь почему-то было особенно сложно решиться хотя бы на что-то. Эван сейчас стоял рядом и Винсент его как будто бы хорошо знал, но в то же время не мог сказать о брате ничего конкретного, кроме того, что помнил из детства. Они вроде всегда были такими одинаковыми, но в то же время каждый не упускал возможности сказать что-то вроде "как же вы с братом отличаетесь". Тогда в детстве Винс считал, что отличаться - это же круто, а сейчас что угодно отдал бы, лишь бы Эван был похожим на него во всем, чтобы он хотя бы так смог понять, что же брат ощущает.
Было много вопросов, на которые Кеплер попросту не знал ответов, но вот наконец прозвучал тот самый, который был таким простым, что Винс даже не задумывался над тем, что сказать брату.
Скучал ли он?
- Каждый, блять, день, Эван. Каждый гребанный день из этих двадцати лет. - Улыбка вновь вышла какой-то кривоватой, по крайней мере он почувствовал, как болезненно дернулся уголок губ. Сказать это оказалось проще, чем можно было представить. Слова просто слетели с губ и были, наверное, самым искренним из того, что он сумел выдавить из себя за весь день. Или за все эти двадцать лет?
Винс нервно повел плечами и направился к машине, будто бы она являла собой нечто незыблемое и нерушимое в этом мире, так что за нее можно было ухватиться и хоть немного почувствовать себе уверенным. Впрочем, внутрь он садиться не стал, лишь облокотился спиной о дверцу водительского места и уставился в сторону могилы отца. Винсент чувствовал себя выжатым досуха морально. Он привык работать на износ, но даже после работы не чувствовал такого опустошения. И дело было вовсе не в физической усталости после перелета - сил хватило бы еще на один такой. Ему было плохо морально. Настолько, что хотелось напиться и забыться где-нибудь в дешевом номере мотеля, чтобы никто не знал о том, где он и что будет делать дальше.
- Составишь мне компанию за стаканом скотча? Ну или чего угодно, хоть чая. - Во рту пересохло и Винс вынужден был прокашляться, чтобы следующая фраза не оказалась похожа на сиплое карканье. Впрочем, он больше ничего не сказал, просто смотрел перед собой и ждал, когда Эван откажется, сославшись на какую-то идиотскую причину. Он просто обязан был отказаться. Сказать, что не пьет. Придумать историю про то, что завтра рано на работу или что надо за руль, или еще какую-то не сильно правдоподобную историю выдумать. Винс бы поверил во все, что угодно. Он бы сам отказался, если бы Эван предложил ему выпить. Потому что это было бы правильно. Однако сейчас Кеплер стоял, прислонившись к машине, и с силой сжимал кулаки в карманах брюк. Настолько сильно, что даже короткие ногти до боли впивались в ладони, оставляя на коже глубокие "лунки".
Он просто обязан был отказаться.

Подпись автора

MAX, THE MURDERER!