Отпусти меня из омута глаз твоих,
Мир слишком тесен для нас двоих,
Я не могу так: ненавидеть и любить,
То морозы лютые, то жар в груди...

рабастан помнит свою ненависть к беллатрикс и рудольфусу, он кажется даже на свадьбе умудрился устроить маленький скандал, но дальше пределов одной комнаты это никуда не ушло. если ему не изменяет память, в тот день он попытался подкатить к мадам блэк, будущей тещеньке рудольфуса. проказник какой. но женщины постарше ему всегда нравились. взять хоть макгонагалл, чудо, а не женщина. и если бы не была из гриффиндора, то рабастан бы на ней женился. ему в принципе всегда нравились кошки.
с их свадьбы прошло года три? он, конечно, же помнит. помнит всё. и свои обещания, и не поддаваться на попытки поговорить с ним.
брюнет устроил для них холодную войну. он не разговаривает с ними, постоянно где-то пропадает, иногда может уехать на месяц и никто не ведает, чем он занят. от преследований всегда избавляется, и один раз не рассчитав своей силы бьет до потери сознания, а может и умерщвления, но рабастан никогда не проверяет пульс. ему плевать. он просто заметает следы и перемещается дальше по своим делам.

он бродит по испании, знакомится с молодыми школьницами, кажется выпускницами. отличный способ позабавиться, утешить свое эго и удовлетворить базовую потребность. теперь для него женщины не больше, чем расходный материал в больнице мунго.
после выпуска он держит себя в узде, чтобы не бросить тень на род лестрейнджей, поэтому ищет способы заглушить свою дыру в груди в других странах, больше всего ему понравилась франция, родная земля, и испания. где девчонки настоящие оторвы. вот за их темперамент он уважает мадрид. видимо в шармбатоне учиться ему было бы гораздо интереснее, чем в хогвартсе. где все такие чопорные, блюдят свою честь.
а южане более раскованы. да, и замок в пиренеях..может ему пойти преподавать в французскую школу? всегда молоденькие студенточки, учителя постарше. он мог бы им пригодиться во всех аспектах.

месяц подходит к концу, а жаль. значит, пора возвращаться домой. а где его дом теперь? а теперь дом там, где рабастан.

второй голос в голове рабастану удалось запрятать подальше. не слушать его, не слышать. и его попытки игнорировать брата и его жену бывали успешными. очень сложно в течение трех лет отвечать односложно. они должны уже привыкнуть к причудам рабастана.

он, как старый пёс, всегда возвращается в свою конуру. видимо это его обязанность или проверка своего сердца на прочность. есть ли еще что-то к беллатрикс? конечно. и выжечь ничем не удастся ее из памяти.
он даже на обливейт не осмелился. побоялся, что больше никогда не сможет увидеть ее, ведь забыв, он бы просто исчез из лондона навсегда, отправляясь в кругосветное путешествие по миру, прозябая в знакомствах с другими волшебниками.
может быть для всех было бы лучше, если бы рабастан исчез. но ведь он поклялся, что не будет им мирного житья. а свои клятвы нужно выполнять. быть мразью, так до конца.

на рассвете лестрейндж использует порт-ключ, чтобы вернуться в сырое поместье. снова видеть эти лица уже не так омерзительно. все-таки с годами, становится проще.

он всегда старается возвращаться очень рано, пока дом находится в тишине, все жители мирно спят в своих кроватках, а он может спокойно разобрать вещи, выпить утренний кофе в одиночестве и снова исчезнуть, хотя бы в лютный переулок.
после выпуска, он так и не решил чем бы хотел заниматься, ему нравится странствовать, не задерживаться надолго где-либо, но рано или поздно придется заняться какой-то работой, чтобы не находиться в стенах мрачного замка лестрейнджей.
но увы и ах, ему не удается вернуться инкогнито. его уже подстерегают. и почему-то его интуиция подсказывает, что разговор будет не из приятных.
- миссис лестрейндж,- намеренно выделяет официально ее, не зовет по имени свою звезду, правда..теперь она больше не его, но к чему эти чертовы условности..-доброе утро,- сухо приветствует хозяйку поместья и направляется в свою комнату, не желая смотреть в эти темные глаза, потому что страшно снова утонуть в омуте.
не по себе от случайных встреч и взгляд этот — мой медленный яд, я как пленник света. ты моя истерика! и мне других не надо, когда забыть хочу, и достаточно лишь слова, но я молчу... что устал от любви и отчаяния...

– Я закрою сама, Альбус, иди, ты опоздаешь, – произношу негромко, проводив взглядом одного из последних студентов. Приложив ладонь к моему локтю и сжав его в ободряюще-благодарственном жесте, Дамблдор, кинув взгляд в камин, удаляется из моих покоев, оставляя меня наедине с размышлениями: что же могло случиться с последним студентом, напротив имени которого в моем пергаменте все еще не стоит ревизионная галочка... Секундная стрелка на настенных часах размеренно двигается от девяти к двенадцати. Взмахом ладони закрывая за директором дверь, я двигаюсь к камину и замираю, когда за десять секунд до последнего рубежа вспышка зеленого пламени выносит неотмеченного студента.
– Успели, мистер Перкинс, – опустив взгляд к пергаменту, ставлю отметку напротив имени гриффиндорца, кивая в сторону выхода. Теперь можно с полнейшим спокойствием приступить, наконец, к своим делам. Встреча студентов дело необременительное, но чрезвычайно выматывающее. Уложив поименный список на стол рядом с креслом, без двух секунд совершаю еще одно движение ладонью, оканчивающееся ровно в пять щелчком затвора – каминная сеть закрыта. И откроется лишь по отдельному согласованию с директором уже в следующий раз. Необъяснимое вибрационное колебание в воздухе заставляет меня повернуться в сторону студента ровно в тот момент, когда его волей закрывается дверь, вызывая вопросы. Выпрямившись и окинув юношу изучающим взглядом, не могу понять, откуда в нем взялась эта странная и настораживающая перемена.
– У вас все в порядке, мистер Перкинс? – интересуюсь твердым голосом. Мои студенты знают, что обычно за этими интонациями ничего хорошего не следует. Поэтому не стоит забываться. А Грегори в данный момент нарушает незыблемость правил, выдавая издевательские ноты в своем откровении. Что происходит? Продолжая стоять на месте и всматриваться в наглые глаза студента, я отмечаю несвойственную ему дерзость, с которой он смеет так важно вышагивать мне навстречу, демонстрируя неуместное преимущество. Вскинув бровь в немом вопросе, ожидаю в полнейшем терпении, когда же юноша изложит суть, однако, вместо того, чтобы заговорить, он прикасается к блеснувшему в магическом свете кольцу на собственном пальце, поворачивая его то ли из новоприобретенной привычки, то ли в минуту робкой слабости...
Постепенно комнату заполняет холод могильной сырости, заставляя меня отшатнуться назад. Так непривычно ощущать этот подступивший к горлу ком безнадежности, поднимаемый волнами магии, исходящей от гриффиндорца и совершенно несвойственной ему хотя бы потому, что мощью подобного толка на моей памяти обладают лишь двое...
Отступая от подбирающейся к носкам туфель тьмы, резко поднимаю взгляд к лицу Грегори, подверженному оборотным метафорфозам. Через считанные секунды они раскрывают совершенно иное лицо – неожиданное и непривычно демоническое. Кажется, секунда молчания, взятая мной в этой повисшей тишине и попытках совладать с собственными эмоциями, длится в десятки раз дольше. Два невербальных Патронуса срываются с конца палочки, бесформенными узелками собираясь в сферы и моментально просачиваясь в стены.
– Где мальчик? – единственный интересующий меня вопрос, спустя неизвестно сколько лет суровой, но осмысленной разлуки. Когда-то ты был для меня всем, Риддл. Но это "когда-то" – уже не "теперь". Я отказалась от тебя осознанно, не желая участвовать в фальшивых играх под твою же дудку. Одну из них я успешно сломала еще тогда, в наши школьные годы, помнишь? Упуская самое важное: ломать следовало все. И сразу. Ты всегда был эгоистом. Всю нашу молодость ты предпочитал заниматься только собой, вспоминая обо мне, дай Бог, раз в год и не давая возможности отыскать тебя по собственной прихоти. В конечном итоге, во всем этом фарсе я выбрала себя. В очередной раз, как уже делала это однажды на летних каникулах в родительском доме.
Этот рычащий тембр... Он моментально приводит в чувства, остужая пыл от неожиданной встречи. Мне сложно смотреть в темному этих диких глаз, но я принимаю брошенный вызов стойко, делая мгновенный шаг назад, как только Риддл смеет сократить расстояние. Кончик волшебной палочки упирается в мужскую грудь, я совершаю глубокий вдох, чувствуя нехватку воздуха, а выдыхаю уже в оказавшиеся непозволительно близко губы, насмешливо и ревниво – совсем как раньше – предлагающие проверку на прочность через отсутствующее упоминание Его – Альбуса – имени. Ты так и не исцелился, Риддл? Не переварил фантомные обиды? И какого же дьявола ты здесь забыл? Неужто явился мстить по заслугам?
В голове роятся сотни мыслей и воспоминаний, касающихся нашего общего прошлого и тех зверских событий, что освещает общественность в последние шесть лет. Прав был Альбус, когда перед самым началом войны просил меня быть осторожной. А все его догадки, опасения и подозрения оправдались в полной мере всего год спустя. Насколько нужно быть слепой и глупой, чтобы позволить чувствам восторжествовать над грубой правдой? Над правдой, на которую я столько времени доверчиво закрывала глаза. Одно хорошо – опомнилась время, решив собственноручно разорвать нездоровые привязанности и освободив себя таким образом от участи быть поглощенной твоим, Риддл, чертовым монстром. Тобой.
– Что ты сделал с мальчиком? – произношу негромко, игнорируя брошенные мне колкости. – Где он?.. – вопрос обрывается от вспыхнувшей боли, стоит Риддлу схватить меня за руку. Упираясь спиной в высокую колонну камина, я подавляю рвущееся наружу шипение и прикрываю глаза, делая еще один сложный вдох. – Прекрати... – раздается протест шепотом. Дрожь отчетливой волной пробегает вверх по телу, когда мужская рука обжигающим жаром прилегает к моей талии. – Тебе не нужно было сюда приходить, – облизав губы, произношу быстрым шепотом ему на ухо. – О чем ты думал...
Осязаемая всеми органами чувств ярость, исходящая от Риддла, — то, что вынуждает меня действовать осторожнее. Выход из этой комнаты лишь один — через дверь, на которую я решаюсь взглянуть из-за мужского плеча. Туман перед глазами замыливает обзор, делая его нечетким, и я беспомощно прикрываю глаза, стараясь вдыхать как можно глубже и чаще. Это невыносимое присутствие лишает меня почвы под ногами, и, словно во спасение, — кожа ощущает тот самый могильный холод, который и встал во главе нашей встречи.
Я не позволю.
Повернув голову в сторону, встречаю искривленные в удерживаемой ярости губы. На что способен этот человек мне вполне известно. И пусть он будет способен на это лучше со мной, чем с беззащитными детьми по ту сторону стен. Поднятая ладонь проводит кончиками пальцев по гладко выбритой щеке, царапая ее ногтями, – ласково, почти неощутимо. Тело страдальчески ноет от силы хватки мужских рук, но я не сдаюсь. Такой соблазн – наплевать на все и просто сбросить контроль. Такой соблазн выпить до дна вожделенный поцелуй… Губы медленно размыкаются навстречу жесткому рту, ладонь опускается с мужской щеки на грудь… Резко – вспышка магии – Риддл отшатывается, продолжая удерживать меня за руку и талию, отчего тянет за собой, но я дергаюсь в сторону, срывая его руку со своей талии, и тут же притягиваюсь обратно – за свою вывернутую – теперь уже врезаясь в Риддла спиной. Бедра к бедрам.
Увесистый том срывается с книжной полки, со всего размаха целясь незваному гостю в голову, но не достигает свой остановки, опадая от магической преграды. Следом за ним, преобразовываясь на ходу в колюще-режущие, летят пергаменты, перья, справочники, статуэтки, подставки, оживает напольная вешалка... Скорее бы явился Альбус, потому что еще немного и от моей комнаты, а потом и от замка, не останется ровным счетом ничего.
Ну уж нет. Последнего я точно не допущу.
Не осознавая, что входная дверь и так закрыта, я прикладываю ее дополнительной защитой, намереваясь удержать мужчину любой ценой, лишь бы не выпускать в замок...
– Что ты сделал с мальчишкой? – гневно рычу, кажется, невредимому Риддлу. – Черт… – выходит со стоном – невольно. – Ты мне руку сломаешь! – как жаль, что в этой комнате негде разгуляться, как жаль, что мне жаль нарушать школьный покой. Дьявольская тьма полностью закрывает собой пол, доходя клубящимися завитками почти до колен. – Остановись, – произношу тише, нагибаясь вперед и упираясь ягодицами в мужские бедра. С конца палочки срываются огненные искры.
Мерлин, дай мне сил и терпения. И не дай Риддлу потревожить покой замка...

ГОСПОДИН ЛЕСТРЕЙНДЖ ЖДЕТ СВОИХ БРАТЬЕВ
 
Christian Lestrange, 35
чистокровный ⬥ нейтралитет ⬥ семейный бизнес по разведению лошадей и организации скачек
Jeremy Dufour

---

О ПЕРСОНАЖЕ

Золотой мальчик, любимый сын, драгоценный наследник — все это про тебя.
Ты с раннего возраста рос под строгим взглядом отца, под гнетом ответственности и под присмотром множества гувернеров, которые должны были подарить тебе лучшее начальное образование.
Конечно же, ты был лучшим в школе, женился на правильной девушке, посещаешь с удовольствием светские мероприятия и готовишься полностью взять на себя управление семейным бизнесом, хотя батя пока на покой не собирается. Он всегда ставит нам с братом тебя в пример, и от этого сводит зубы! Кажется, он был бы счастлив, если бы у него было три Криса, а не один.
Знаешь, а мне кажется, ты все же завидовал младшим братьям и их свободе выбирать — и поэтому срывался на нас. А может, на это была другая причина? Тебе решать.
Внешне ты идеальный, но кто знает, какие грешки у тебя за душой?

***

— Похоже ты никогда не вырастешь, — Кристиан смотрит на Бастьена и поджимает губы. Создается ощущение, что еще вчера они ссорились подростками, а теперь им обоим далеко за двадцать — а проблемы все те же. — Ты будто получаешь удовольствие от своей бесполезности.
— Ой, только не говори мне, что я как Этьен. Ему уже не пять! Будь более оригинален, — Бастьен с вызовом встречает его взгляд и усмехается. Отец очень настоятельно рекомендовал поговорить с братом, иначе Себастьен и не подумал бы оставаться с ним в одной комнате дольше пяти минут.
— Я знаю, что это твоих рук дело. Последняя сорванная сделка.
— Ты ничего не докажешь, — Бастьен перекидывает колоду карт из руки в руку и улыбается. Кажется, он действительно еще не вырос из бунтарского возраста и предпочитает вставлять палки в колеса там, где это дозволено. Некоторое время он молчит, но потом добавляет тише. — Это была плохая сделка, Крис. Ты бы на ней больше потерял.
— Это все отговорки! Как же ты меня достал, — Кристиан медленно вдыхает и выдыхает, заставляя себя успокоиться. — Надеюсь, когда-нибудь ты все же поумнеешь. Все-таки семью не выбирают.
— Семью не выбирают, — Бастьен передразнивает его и поднимается на ноги. — В этом ты чертовски прав. Но чтобы ты знал… я бы и не выбрал другую.
Очередной разговор не удался, но, кажется, они все же стали на шаг ближе к тому, чтобы хотя бы немного попытаться понять друг друга.

---

 
Étienne Lestrange, 23
чистокровный ⬥ нейтралитет ⬥ ???
Maxence Danet-Fauvel

---

О ПЕРСОНАЖЕ
Братец, если бы не я, то тебе бы точно досталась чашка "Худший сын года". Но знаешь, все же в рейтинге нашего отца я занимаю последнее место. Хотя, честно признаюсь, ты очень старался его перехватить — уходил в отрыв, устраивал лучшие вечеринки на курсе и всячески “позорил” благородную фамилию Лестрейндж. Хотя мы-то с тобой знаем, что никакой это не позор.
Ты — душа компании, всеобщий любимец, свой в доску парень. У тебя множество друзей, или, если говорить точнее, то все же скорее приятелей. Самое сокровенное ты держишь близко при себе и никому не рассказываешь. Мы делились друг с другом тайнами, но даже я не сразу узнал, что сердце твое больше лежит совсем не к девушкам. Именно поэтому — на мою удачу — твоя помолвка с Анейрин Гринграсс и сорвалась. Да ты и не сильно хотел, если уж быть совсем честным, а положение младшего сына тебя ни к чему не обязывало.
Я всегда чувствовал в тебе родственную душу, всячески потворствовал любым твоим желаниям и втихую прикрывал перед отцом — ответишь ли ты мне тем же?

***

— Опять с отцом поссорился? — Бастьен достаёт из шкафа бутылку вина и два бокала. Младший брат лишь раздраженно фыркает и падает на диван, скрещивая руки на груди. — Ты же знаешь, что всегда можешь пожить у меня, если дома совсем тяжко.
— Мне лучше что покрепче, — Этьен вздыхает, но глаза его блестят уже без прежнего негодования. — Я помню, у тебя был отличный бренди.
Бастьен не из первых уст знает, каково это — получить порцию раздражения от месье Лестрейнджа. Хвала небесам, в его квартиру тот не заглядывает, считая это ниже своего достоинства, а потому это место вполне можно считать безопасным. Вскоре по бокалам уже вместо вина разлит хорошо выдержанный бренди — в качественном алкоголе они себе никогда не отказывали.
— Он опять пытается меня воспитывать, — после продолжительного молчания произносит Этьен, и выражение его лица лучше всяких слов показывает его отношение к этому. — Как он еще не поймет, что я не собираюсь идти по стопам Криса. У меня совсем другие интересы.
— Ты же знаешь, его понятия о "лучшем" очень своеобразные, — Бастьен коротко смеется, но его глаза совершенно серьезны. — Просто занимайся делом, которое приносит тебе радость, и никого не слушай. Даже меня.
— Это я умею! — младший брат улыбается в ответ, и его настроение медленно, но верно ползет вверх. — Можно сказать, настоящий профессионал!
Они звонко чокаются бокалами и некоторое время сидят в тишине, думая о своем.
— Я поживу у тебя недельку, хорошо?
— Конечно, мои двери для тебя всегда открыты.

---

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
— Очень жду моих дорогих братьев! С Крисом намечается долгая дорога на улучшение отношений, попытаться наконец понять друг друга и причины того, почему оба вели себя, как упертые бараны. С Этьеном все тоже может быть не так гладко, так как он себе на уме и без труда может влипать в любые неприятности. Но как бы тот ни было, мы все равно семья и любим друг друга, даже если об этом не говорим вслух.
— Крис занят в семейном бизнесе, а вот у Этьена профессию (или безработность хд) отдаю на откуп игроку.
— Внешность обсуждаема, но желательно не менять, я собираю френч каст мечты :3
— У нас есть чудесная младшая сестренка, которая в процессе написания анкеты. И потрясающий НПС батя, который обожает унижать хд
— Пишу в среднем темпе, посты разных размеров, но обычно не меньше 3-4к, от третьего лица.
— Приходите в гостевую, оттуда заберу под белы ручки в ЛС и потом, при желании, в тг.

ПОСТ

Когда на мягких кошачьих лапах сумерки нежно опускаются на Париж, один на миллион рождается мимолетный шанс ухватить удачу за лисий хвост. И порой удаётся исподволь, едва-едва, всего на каких-то четверть дюйма приоткрыть завесу тайны над жизнью иной, которая простым обывателям не являлась даже в самых смелых снах.

Иногда эти четверть дюйма могут оказаться роковыми, иногда — судьбоносными. Именно в тот день Себастьен выяснил, что судьба на этот четвертак подготовила ему удивительную встречу, не будь которой, его жизнь могла бы обернуться совсем иначе.

— Бастьен, мой милый, — ворковала прелестная темноглазая мадам, прикрывая усыпанную веснушками полную грудь ночной сорочкой в изящный маленький цветочек. — Ты же покажешь мне снова фокус? Тот самый, в котором вытаскиваешь карту, которую я загадала. Сегодня это будет валет пик, — она обворожительно смеется, прикрывая ладошкой очерченные красной помадой губы.

Ей, несомненно, казалось, что это чертовски остроумно, и Бастьен, как истинный джентльмен, не собирался ее переубеждать. Зачастую некоторые простодушные леди любят красоваться, неловко натягивать маску человека более умного, чем есть на самом деле. Так кто он такой, скажите на милость, чтобы отказывать ей в этом маленьком удовольствии? Особенно если супруг едва ли позволяет ей щеголять этим, будто очередным праздничным нарядом.

К слову о супруге…

Благословенную тишину, прерываемую лишь благостными разговорами полушепотом, прервало шуршание и последовавший за этим грохот входной двери, заставивший их обоих насторожиться.

— Дорогая, ты здесь? — раскатистым громом пророкотал звучный бас из соседней комнаты. От неминуемой опасности отделяла лишь тонкая дверь, из-за которой вот-вот мог появиться обманутый супруг.

И время, до этого текущее медленно и вязко до затянувшейся неловкой паузы, внезапно полетело вперед быстрее норовистого жеребчика, ужаленного осой в самые нежные места.

— Merde, — совершенно безвкусно и не аристократично выругался Бастьен, подскакивая с кровати и судорожно озираясь, пытаясь отыскать взглядом разбросанную в порыве жгучей страсти одежду. Далеко не первый раз приходилось ему оказываться в подобной ситуации, когда расслабленную негу столь бесцеремонно прерывали, заставляя искать пути отступления.

— Трусы! Натягивай скорее трусы! — срывающимся шепотом потребовала неблаговерная супруга, подтягивая как можно выше одеяло, будто это могло послужить прочным щитом от возможного гнева ее мужа.

— Тише ты!

— И в шкаф! Быстрее!

— Какой шкаф, мадам, ты совсем с ума сошла?! — Бастьен, продолжая перемешивать слова с тихими, но весьма витиеватыми проклятиями родом из парижских трущоб, одарил ее многозначительным взглядом, говорящим все, что он думал о ней в данную секунду. В особенности — об остроте ее ума, о чем ранее он снисходительно умалчивал. И все это он, будто цирковой гимнаст, совмещал с весьма грациозными, но от этого не менее нелепыми прыжками на одной ноге в попытке справиться с непослушным нижним бельём, которое ровно в этот момент решило основательно запутаться.

— Тогда балкон! — в голосе мадам проскакивали истеричные нотки, она напряженно смотрела на дверь, которая могла вот-вот предательски распахнуться, являя ее супругу картину далеко не самого приятного свойства.

— O, mon Dieu! Женщина, ты хочешь совсем меня заморозить?! Немыслимо!

— Дорогая?

От звучного баса, раздавшегося уже практически за самой дверью, оба вздрогнули, как нашкодившие котята. Времени ни на что не оставалось, поэтому Бастьен с сожалением признал, что балкон, несмотря на далеко не тёплую зимнюю погоду, являлся самым безопасным местом. Как минимум, он мог бы временно отступить, чего нельзя было бы сделать из шкафа или из-под кровати — первых мест, которые мог бы проверить подозревающий измену супруг.

— К черту! На балкон, — Бастьен подхватил палочку, спокойно лежавшую до этого на тумбочке, и обернулся возле самой двери. — Вещи! Вещи мои спрячь, глупое ты создание! Вернусь за ними позже.

Улица встретила его совершенно не привлекательными шестью градусами выше нуля и мелким моросящим дождиком, который совершенно не подходил под рождественское настроение, царившее во всем квартале. Красочным гирляндам и нитям огоньков скорее подошел бы мягко падающий снежок, но в данный момент Бастьен был искренне рад тому, что температура не опускалась ниже. Его наряд никак не подходил для прогулок, которые в иной ситуации были бы более чем желанны.

С тихим шорохом закрылись шторы по ту сторону стеклянной двери, и Бастьен огляделся по сторонам. Пережидать возвращение супруга именно здесь было бы глупо — особенно если учесть, что разглядеть его фигуру со стороны улицы было проще простого. Его взгляд упал на соседний балкон по диагонали снизу. Слегка приоткрытая дверь, приглушенный свет — там явно кто-то был, но возможно, этот человек оказался бы достаточно добр, чтобы позволить временно воспользоваться его гостеприимством. 

С ловкостью, так подходящей его анимагической форме — генетты, будучи близкими родственниками кошек, являются прирожденными древолазами — и с палочкой в зубах Бастьен благополучно преодолел расстояние, разделявшее украшенные изящными коваными перилами балкончики. Ледяной металл, обжигавший руки и голые ступни, заставил проклясть все на свете и искренне — но далеко не в первый раз, к слову — пообещать себе, что такого больше не повторится. Но все же не время думать о последствиях и том, что, возможно, и не произойдет никогда — стоило спасаться от промозглого ветра вперемешку с мелкой моросью.

Бастьен осторожно толкнул дверь, которая с еле заметным скрипом приглашающе распахнулась шире. Изнутри пахнуло ванилью, горькими травами и — о, какое счастье! — теплом. И тем самым человеком, на чью милость стоило уповать, оказалась юная мадемуазель, и этот взгляд он не забудет никогда.

— Мадемуазель, — поспешно проговорил он, стараясь предвосхитить возможный испуганный крик, который сейчас был совершенно ни к чему. — Вы не подумайте, это не ограбление! Посмотрите, милая мадемуазель, я сам скорее похож на жертву дерзкого грабителя! Все дело в балконе! По случайному стечению обстоятельств дверь захлопнулась, и я остался снаружи на этой непогоде. И этот свет привел меня, словно продрогшего мотылька, к порогу вашего дома. Прошу вас, мадемуазель, только не кричите, я совершенно не опасен!

Не могло же быть, что столь прелестная юная леди безжалостно выставит его за дверь в таком виде — ему нужно было лишь переждать напряженный момент и вернуться, чтобы забрать свои вещи. Между прочим, эту рубашку он едва приобрел, по последнему писку парижской моды! Жаль было потерять ее в такой нелепой ситуации.