У Лео была простая рабочая схема, когда дело касалось баров или клубов, особенно - тематических вечеринок. Вот и сегодня он выбрал образ мальчика-ангела, хотя на самом деле являлся никем иным, как волком в овечьей шкуре. Строить из себя недотрогу, сровни девственно чистой монете, постоять немного у барной стойки, потягивая остатки коктейля, переминуться с ноги на ногу, как если бы раздумывая, что ему здесь неловко и неуютно, так что пора бы уже и уйти. Работает почти безотказно. Он знает, что привлечёт внимание: своей смазливой внешностью, робким поведением, которое постепенно будет раскручиваться во все более развязное, пока он не наиграется в эту игру и не раскроет все карты, разводя ноги шире, получая истинное удовольствие, ради которого сюда пришёл. Лёгкие блёстки на щеках и веках, кудрявые волосы с таким лёгким напылением белой краски, розовый блеск для губ, так удачно одолженный у Кристы, как и сами блёстки, обтягивающая белая майка, серебряные цепи на шее и на белоснежных коротких шортах, которое выглядят особенно броско в неоновом освещении. Настоящий ангел, не иначе, не хватает только крыльев, но это уже слишком пошлый образ, будет лишь всё портить.
- Выпьешь? - Спрашивает демон.
Лео согласно кивает головой - немного застенчиво улыбаясь при этом, как будто не знает, что может последовать дальше.
- Слишком много людей и всё так... необычно, - перекрикивая шум толпы, Томсон пододвигается ближе к собеседнику. - У моего друга сегодня день рождения, но я, кажется, потерял компанию в этом аду, - Лео улыбается. - Ну а ты? Кстати... классный костюм, - он прикусывает нижнюю губу, опуская взгляд на обнажённую грудь, покрытую краской.
Кажется, Лео нашёл то, что искал сегодня.
Вернее, нашёл дьявола, который готов помочь ему в том, чтобы стать падшим ангелом.

***

Порой Лео ненавидел свою прекрасную память, которая не подводила его даже утром следующего дня, когда яркие лучи противного утреннего солнца слепят глаза, птички поют свои трели под окнами, мать стучится в дверь, выдавая свое фирменное "Проснись и пой!", а голова раскалывается от количества выпитого спиртного прошлой ночью. В такие моменты Лео Томсону хотелось только стонать, а вовсе не петь, но стонать явно не так же, как пару часов назад в нескольких кварталах от дома в ночном клубе в руках незнакомого мужчины.
В голове появилась столь знакомая обезьянка с уродливой мордахой и тарелками в руках, ударяя их друг о друга, напоминая бит музыки из того самого заведения. Леонард помнил все, до мельчайших подробностей. Разве что, не помнил, как разминулся со своими друзьями на выходе из клуба и смутно лишь предполагал, как и когда он очутился в своей родной обители в уютном коконе одеяла. От воспоминаний о жаркой ночке на губах юноши появилась ухмылка. Зад немного побаливал, напоминая о случившемся и явно пребывая не в самых восторженных чувствах, однако, отлепиться от кровати и подняться соизволил.
"Черт подери, спустя такой длинный период я отдался первому встречному. - Подумал Лео. - Но целовался он охрененно. Да и выглядел он..."
На этом мысли Томсона зависли, так как он усиленно пытался вспомнить черты лица незнакомца, чье имя он даже не мог вспомнить. Какой-то... Джек? Джон? Джефф? Ладно, проехали.
"Да какая нафиг разница, как он выглядел. Вряд ли мы встретимся снова".
Решил закончить погружение в события минувшей ночи Леонард и наспех умывшись, спустился к завтраку.

Мать уже махала с порога дома рукой, прощаясь - она всегда убегала рано, а возвращалась поздно, словом, тратила все время на работу и на себя, порой делая перерывы на сына. Отец Лео был экспедитором, поэтому большинство времени его попросту не было дома и он пытался открыть, что еще доселе никто не изведал, поэтому иногда его можно было увидеть по телику. Может быть поэтому юноша предпочитал его не смотреть. Он уже привык к долгосрочным отсутствиям отца, и даже удивился бы многим меньше, упади метеорит возле его дома или приземлись инопланетяне на лужайке дома Томсонов, чем его появлению дома.

Это злило.

Злило так, что надоедливые смс с сообщениями о переведенных на банковскую карточку деньгах сразу же подвергались чистке, а номер под звучным названием "Колумб" был уже давно периодически попадал в черный список. И теперь Леонард чувствовал себя в неком долгу перед отцом, который отныне переводил деньги и на его учебу в институте. От этого факта юноша был далеко не в восторге.

Выпив таблетки от головной боли и через "не хочу" запихнув в себя выпечку с соком, Томсон снова поднялся в свою комнату и стал одеваться. Непослушные волосы никак не хотели перестать стоять дыбом на голове, а воротник клетчатой красной рубашки был несколько помят, поэтому ее пришлось сменить на толстовку с эмблемой Капитана Америки. Не самое лучшее решение, наверное, учитывая, что вся шея пестрила багровыми засосами и метками зубов. Приятные воспоминания заставляют его поджать губы и усмехнуться собственному отражению. Этих отметок было полно не только на шее, кажется, этот Джон-Джефф-Джерри попросту имел кинк на это дело, впрочем, как и сам Леонард.
"Ладно, если натянуть капюшон чуть повыше и затянуть вот так, то почти не видно" - звучало как самообман, так что пришлось использовать еще и консилер, который существовал именно для таких случаев и мешков под глазами от бессонных ночей.

Волновался ли Лео?
Конечно да.
Волновался, как бы не врезать своим новым одногрупникам в первый же день, потому что знал, что его ждут ровно такие же идиотские вопросы из рубрики "- Хэй, тебя назвали не в честь Да Винчи? - Ха, нет, его назвали в честь Дикаприо!", и тогда юноша отвечал: "В честь Стрёмберга. Сейчас достану свое весло и *******" - дальше шла череда ругательств, от которых собеседникам было не по себе, не говоря уже о том, что они в душе не чаяли, кто такой Леннарт Стрёмберг.
Вторая остановка всегда была фамилия.
Благослови Посейдон отца попутным ветром, что в его фамилии нет буквы "п"! Однако, учителя упорно произносят ее как "Томпсон", игнорируя все правила чтения сочетания "мс" и проявляя невероятную внимательность. Лео мог переварить все, но не это: даже сокращения своего имени до Ленни, Леон, Лен, Дино. Хотя, последнее лучше при нем не употреблять, иначе он начинает чувствовать себя, словно вымирающий вид динозавров.

Голова упорно не хотела проходить и продолжала доставлять проблемы вплоть до зубной боли. Несмотря на все эти муки, Лео не жаловался и был весьма доволен своим вчерашним поступком, который был совершен с невиданным мужеством - завалиться с друзьями в клуб перед первым днем учебы в новом заведении, да еще найти себе партнера на ночь. Этим не каждый мог похвастаться.
Съехав буквально по перилам в холл, Томсон обулся, перекинул полупустой рюкзак через плечо и выскочил на улицу. Раньше его привычным маршрутом отвозил в место пыток желтенький школьный автобус, но теперь все было гораздо сложнее. Спуск в метро, несколько остановок под землей, затем вагон выезжает из тоннеля на поверхность, словно трансформер превращаясь в электричку, и на этой фантастической ноте Лео выходит из транспорта, чтобы перенести свою изнывающую от боли во всем теле тушку в автобус. Добавьте ко всему этому час пик и множество людей с газетками, которые забывают, что пространство вокруг них сугубо ограничено и другим людям надо чем-то дышать, и они не нуждаются в фильтрации воздуха через их бумажку с новостями. Однако, у этой фильтрации есть свои плюсы - благодаря ей Лео прочитал совершенно ненужную ему информацию о том, что вечерами, дескать, участились случаи пропажи молодых людей и девушек неподалеку от Центрального парка, и что, по показаниям свидетелей, похититель говорил своим жертвам: "Пошла бы ты со мной, если бы мы вместе оседлали облака? Смогла бы ты никогда больше не взглянуть вниз, если бы ты была легче перышка?" Маньяк явно был поклонником Джоша Тернера, однако слова из его песни "Would You Go with Me" почему-то выглядели ужасно исковерканными в данной ситуации и звучали не то что пошло, а странно. Как будто тот в своей песне предлагал принять вместе ЛСД и скакать...кхм, явно не по облакам. Тряхнув головой, Лео подумал, что то ли он в конец испортился, то ли журналисты сошли с ума, и понял, что ему пора выходить из автобуса.

Университет, в который юноша был зачислен, являлся одним из лучших в стране и пользовался популярностью. Несмотря на свою тягу к различным предметам и сферам, Лео остановил свой выбор на профессии архитектора. Математика и физика давались ему хорошо, юноша неплохо рисовал и любил в школе замечательный предмет черчение. Прямо возле парадного входа была огромная толпа, которая встречала первокурсников с большими транспарантами с названиями факультетов. Разглядев название своего и подойдя к старшекурснице, Лео получил в свой адрес несколько кокетливых улыбок, лишенных смысла, и тут же скрылся в толпе, как только получил указания, куда ему идти. Первым испытанием, которое ждало Томсона - это знакомство с курирующим группу преподавателем. Этакий классный руководитель, который будет раздавать подзатыльники бездельникам и угрожать указкой при любом удобном случае - такое представление было у Лео об этой должности. Что уж говорить о том, что с классной у него всегда были отстойные отношения из-за некоторых прогулов и долгов. Аудитория в огромном здании быстро отыскиваться явно не собиралась. Коварные закоулки университета вероятно были построены, чтобы пугать опаздывающих новичков. Наверное, Леонард так бы и скитался в поисках счастья и удачи, если бы его не заметили и не окликнули.
-Ленни!
Не сразу поняв, что обращаются к нему, так как чаще его называли Лео, юноша обернулся и заинтересованно посмотрел на приближающуюся фигуру. Наконец, на его губах расцвела улыбка.
- Тони, вот не ожидал, что и ты сюда загремел.
- Ну, скажешь тоже. У нас тут не тюрьма, насильно не держат, - рассмеялся старый знакомый и по-дружески похлопал Томсона по спине.
Когда-то Тони учился в той же школе, что и Лео. Они вместе состояли в волейбольном клубе и играли на одной площадке. Тони был старше на год и, вероятно, поступил сюда в прошлом году.
- Ты какой-то бледный. Нормально себя чувствуешь? - Учтиво поинтересовался Тони, и Лео тут же покачал головой.
- Нет, все пучком, просто вчера перебрал немного. - Несколько кислая мина появилась на лице у юноши. - И приключений на задницу нашел.
Ох, знал бы только Тони, как буквально надо понимать эти слова! Но хорошо, что его гетеросексуальность явно пропускает мимо ушей подобные трактовки этих слов.
Оказалось, что он поступил в универ на факультет истории, и что он просто в восторге от предстоящей практики в этом году в археологическом центре за городом. Он также восторгался неким преподавателем по востоковедению по имени Джон Мэллон, называя его просто гением, который не только знает историю восточных стран, как дважды два, но и сам когда-нибудь будет ее вершить.
Лео слушал несколько рассеянно, явно не заинтересованный заслугами вышеупомянутого субъекта, однако встрепенулся на словах: "А, так он вроде руководитель твоей группы будет. Ты же на архитектурном. Он его курирует. Тебе повезло, знаешь ли".
- Вау, да неужели. - С некоторой долей скепсиса произнес в ответ Лео. - Ну посмотрим, что он за крутой перец.
- К слову о кураторе. Ты разве не должен быть уже со своей группой?
Захлопав глазами, Леонард вспомнил, что он, собственно говоря, искал. Поделившись своей историей и соображениями о коварных архитекторах института, Лео получил подробную инструкцию, куда ему свернуть, чтобы найти нужный кабинет.
- И лучше не опаздывай! - Крикнул Тони после прощания. - В восточных культурах это не принято!
"Легче сказать, чем сделать. Я уже минуты три как должен быть в кабинете. Надеюсь, твой мистер-крутой-преподаватель не маньяк из Центрального парка".
Улыбнувшись самому себе от этой мысли, Лео, наконец, нашел нужную дверь. Опаздывал не он один - с одной стороны, это радовало, с другой, прошмыгнуть незамеченным уже не выйдет. Томсон решил последовать за группой, видимо, друзей, которые активно что-то обсуждали между собой, будто это не они опаздывали на пару.
Грозный тон преподавателя Лео слушал, уже взбираясь между рядами по ступенькам к самой дальней парте, пробормотав перед этим какое-то смазанное "извините" и точно так же мазнув по лицу востоковеда.
Лишь когда Лео уселся и разложил вещи на столе, он поднял взгляд и... Сердце юноши сделало очередной удар и тут же объявило: "О, кажется, это моя остановочка!", предательски покидая своего хозяина и падая в пятки. Леонарду даже показалось, что его волосы встали дыбом, а глаза стали похожи на пять центов - того и гляди, выпадет джек-пот.
Некоторое время он тупо пялился на преподавателя, разглядывая его лицо. Оно было слишком похоже на то же самое, что было украшено красной краской, пускай в клубе и было темно.
Лео был готов поклясться, что это он.
Если бы земля могла разверзнуться под ногами, то Томсон бы с удовольствием сейчас заказал эту услугу, сколь дорого бы она ему ни обошлась - отец бы оплатил все счета.
Ну кто бы только мог подумать, что судьба может быть так злопамятна и отплатить грязной монетой в самый неподходящий момент. И кто бы только мог предположить, что мужчина, что так бессовестно вчера лапал пятую точку Лео и развлекался с ним в туалете, мог оказаться преподавателем и куратором группы, в которую попал Леонард Томсон.

***

Ощущение чужих рук на теле одурманивает, как и легкие непринужденные, но такие интимные и недвусмысленные поцелуи. Лёгкий и совершенно бесполезный разговор, нить которого они оба теряют, но Лео находит в чужом дыхании гораздо больше для себя интересного. Лео не хочет знать, кто его собеседник, не хочет знать о нём ровным счётом ничего - только видеть заинтересованность им в действиях и шёпоте на ухо.
- Очень нравится, - шепчет в ответ Лео, опуская ресницы и кусая свою пухлую губу. Он тянет руки и ведёт ладонями по чужому телу, ощущая его жар, от которого прошивает на мурашки. От незнакомца пахнет алкоголем, тонким парфюмом и сексом. Или же это Лео уже мерещится от предвкушения, как это тело будет вжимать его в этот диван, делая с ним всё, что угодно.
Лео нравится. Нравится ощущать этот лёгкий флирт, эти мягкие прикосновения, как узел завязывается внизу живота, а по коже бегут мурашки. И нравится целоваться, поэтому вместо ответа он решает чуть приспустить маску покорного аленького цветочка и отозваться на поцелуй, неторопливо ведя по чужому языку своим, переплетаясь с ним, покусывая чужие губы и потягивая нижнюю.
- Мне нравится контраст. От нежного к жёсткому. И обратно, - выдыхает Леонард в губы и ловит чужой взгляд. Хороший мальчик оказался не таким уж и хорошим, не так ли? - Ну а тебе? Нравятся ролевые игры? - Хмыкает он и ведёт кончиком языка по своим губам. - Мне - очень.

***

В своих мыслях Лео уже мчался по извилистым коридорам университета в поисках деканата, чтобы в свой первый же день написать заявление о добровольном отчислении без весомых, казалось бы, на то причин. Мало ли институтов в Америке, где учат на архитектора! Но почему-то судьба решила все, как обычно, испортить окончательно, и свести двух людей, которые, вероятно, нигде больше кроме клуба встретиться были не должны, в одном учебном заведении, одной аудитории и дисциплине. Где-то глубоко внутри Лео из прошлого кричал на Томсона настоящего: "А я говорил тебе, что надо было идти на актерское!". И единственное, что мог в свою защиту сказать тому Лео наш герой было: "Заткнись". Детская мечта стать актером закончилась сразу после окончания средней школы и перехода в старшую. И если раньше переодеваться в разные веселенькие костюмчики и играть эльфа Санты Клауса было весело, то позориться в уже старшей школе на сцене Лео совсем не горел желанием. Он любил разные фильмы, совершенно разных жанров, за исключением, пожалуй, хорроров, потому что с детства у него развилась жуткая фобия после их просмотров, когда дядя Ролан, брат матери, ночью приходил в спальню мальчика и издавал непристойные звуки, при этом хватая того за пятки. Для детской психики это была жуткая травма, которая закончилась отвращением к данному жанру фильмов, которые, к тому же, шли по телевизору очень поздно. Говоря о фильмах, Лео сейчас себя чувствовал именно героем одной из драм или романтических комедий, где подобные истории заканчивались либо хэппи эндом, либо....хэппи эндом, потому что Голливуд без хэппи энда - это не Голливуд. Но при подобном раскладе вещей что-то подсказывало Томсону, что преподаватель явно не будет настроен на шоколадки 14 февраля, прогулки под луной за ручки и распевание песен из известных романтических мюзиклов, как недавно вышедший под названием ЛаЛа Лэнд. Который, к слову, закончился не на хэппи энде...

Лео откинулся на спинку и сложил руки замком на столе, оглядывая группу взглядом и останавливая его на встречном взгляде учителя на своей скромной персоне. Ощутив разряд электричества, от которого чуть было не дернулся левый глаз, Лео выдержал этот поединок и отвел глаза через мгновение после того, как это сделал "мистер Мэллон". Серьезно, что за фамилия такая? Слушал Лео несколько рассеянно, до сих пор пребывая в раздумьях о своей карме, и как же ему остановить этот круговорот сансары и достичь просветления, чтобы подобные кары небесные не сыпались сюрпризами на его грешную голову. Однако, постижение Буддизма явно не входило в его компетенцию, и потому оставалось только слушать лекцию.

Когда пара подошла к концу, у Лео созрел гениальнейший план. По крайней мере, он ему таковым казался. Неторопливо собрав все свои вещи в рюкзак и закинув его через плечо, он начал так же медленно спускаться по ступеням, пока в аудитории не остались лишь он и преподаватель.
Джон.
Джон блять Мэллон.
- Прошу прощения, но у вас тут красная краска осталась на шее. - Обратился он к востоковеду. Краски, разумеется, там никакой не было, просто он хотел посмотреть на реакцию и убедиться, что он не рехнулся и тупо не обознался. Не мог.
- Кстати, вы не подскажете, в даосизме признают существование рая и ада? - Добавляет он, весьма непрозрачно намекая и в то же время вуалируя вопрос.
Реакция не заставляет себя долго ждать, Лео видит ответ в глазах напротив. Видит, как расширились чужие зрачки. Видит, как участилось дыхание Джона. Усмехнувшись уголком губ, Томсон разворачивается и выходит из аудитории.
Так вот ты какой, Джон. Джон Мэллон.

Отредактировано Jacob Montgomery (30.11.2021 12:36:33)

Подпись автора

котики-наркотики

Лео нравится. Нравится наблюдать за тем, как осознание зажигается в глазах напротив, как из ласкового, неопытного и робкого мальчика он прекращается в отражении зрачков напротив в весьма развратного, игривого и соблазнительного сорванца. Ведь таким он и был. Он любил играть в театр одного актёра, любил прикидываться тем, кем не являлся, чтобы затем обнажить свои зубки в очаровательной улыбке, граничащей с усмешкой, и выдать короткое "бу!". Ему всегда нравилось то, как сменялось выражение лица партнёра при этом. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Хотя нет, погодите, отличный секс с прилагающей жаркой и долгой прелюдией могут посоперничать с этим ощущением.
- Нет, нет, что вы, я здесь впервые, - наигранно невинным голосом щебечет Лео, смотря на Джона самым наивным и честным взглядом из своего арсенала. У него хорошо получается играть - свою роль и эмоциями, нервами людей вокруг. Лео - прирождённый манипулятор, просто использует свои навыки лишь в узком русле и только так, как ему этого хочется. Он мог бы пойти далеко, но его это как-то пока не интересует. Постоянного папика он найти вроде как не стремится, хотя было бы интересно, думает он. Хоть какое-то постоянство в этой жизни, да еще и развернуться можно.
Невинный взгляд тут же сменяется строптивым, Лео закусывает свою нижнюю губу, смотря в с вызовом в глаза напротив.
- Тебе разве не нравится? - Склоняет голову набок он.

Нравится.

Лео это видит, чувствует на своей коже горячим дыханием, от которого по телу идут мурашки, ловким языком, от которого из губ непроизвольно вырываются тихие томные стоны, шершавыми губами, от поцелуев которых мокрые дорожки на коже высыхают не сразу, вызывая новую волну дрожи. Шея - его слабое место, Лео вынужден признаться. Если партнёр это понял, то это всё - это - бинго. Джон, кажется, разобрался сразу - ещё бы, учитывая, как Леонард замычал, кусая свою пухлую губу, как призывно развёл ноги и скользнул ладонью по чужому бедру - по его внутренней стороне, устремляясь к паху, постукивая по нему пальчиками и заигрывая с молнией на ширинке.

Боже, у него должен быть внушительный.
Блять, как же он хочет его взять в рот.

Ещё один кинк, от которого пересыхает во рту уже от одной мысли о перспективах развития событий.
Джону нравится эта игра, Лео хищно облизывается, но послушно откидывается на диван назад. Кругом люди, их много, но кроме единственного человека, что теперь нависал над ним, Лео было на остальных плевать. Даже если Джон захочет трахнуть его прямо здесь и сейчас, на этом диване, Лео не станет протестовать. Даже наоборот - это будет слишком горячо, наверное, даже горячее всего, что он уже пробовал. Наверное, это алкоголь уже ударил в голову, вероятно, в трезвом виде Томсон еще бы не раз подумал, прежде чем позволить незнакомому мужику взять себя на глазах у десятка человек. Даже несмотря на костюмы, тусклое освещение, мигающие прожектора, а также долбящую музыку.

Лео вздрагивает, когда Джон сходит ласками на его грудь, его забавляют попытки угадать его сокровенные фантазии, но когда Джону удаётся нащупать их, невольно подаётся бедрами вперед, касаясь его бёдер своими.
Боже, сделай уже что-нибудь.
- Ммм, учитель, вы меня накажете? - Тянет Леонард, изображая неловкость и лёгкую встревоженность на лице.
Конечно накажет -  и... Лео тихо посмеивается, когда их прерывают - озорно смотрит на Джона и подмигивает ему, сигнализируя о том, что останавливаться на достигнутом он не собирается.

***

И зачем только Лео снова вспоминал некоторые пикантные моменты из вчерашнего вечера? Прикусив на миг нижнюю губу, юноша постарался справиться со своими эмоциями, пока совершенно слепо втыкал в автомат с кофе. Выбрав, наконец, мокачино, нажав нужную кнопку и приложив телефон к терминалу, Лео упёрся лбом в пластиковый бок автомата. Ну почему всегда, когда мужчина ему "заходил", то обязательно на пути ждала какая-нибудь подстава? Например, один парень вообще был почти обручен, и вскоре сообщил об этом Томсону в лицо, не то чтобы "зафрендзонив", а оборвав в миг все связи и все, что было между ними. Словом, попользовался, думая найти просто связь на одну ночь, однако это переросло в несколько горячих встреч. Не то чтобы Лео уповал на любовь до гроба и всё такое, конечно, но... Теперь же преграда была иная: он - преподаватель. Просто попадание в кинк 10/10. При этом слишком классный, из разряда тех мужчин, на которых любят вешаться толпами женщины, а молоденькие девушки любят строить глазки. Знали бы только они о его предпочтениях... Например, о том, что его любимая поза, видимо, брать сзади (хотя, он в этом не очень уверен), что член у него около двадцать сантиметров, любит глубокий минет - так, чтобы до кашля и слёз на глазах, ходит в ночные клубы (но, вероятно, после этого случая подумает завяжет с этой привычкой); у него классный парфюм, который сводит в душной кабинке с ума, он офигенно целуется и знает все самые сокровенные точки партнера. Перебрав все эти пункты у себя в голове, Лео молча выругался и опустил глаза в почти до конца наполнившийся стакан, пытаясь унять возбуждение, которое давало о себе знать от одной мысли и одних воспоминаний. Неужели можно быть таким охрененным, и при этом быть обычным учителем? Это вообще законно?

Во дворе светило ласково солнце, студенты сидели на траве, когда Лео вышел из кампуса, то тут же приметил Энтони, который помахал ему рукой. Томсон как-то пространно отозвался на вопросы старого знакомого о кураторе, почти что пропустил мимо ушей весь монолог парня о его паре, уловил только что-то о стенгазете.
- Слушай, кстати, Алисия ведь тоже в этот универ поступила. Мне её старший брат сказал.
- Что? - Лео очнулся, словно вынырнув на поверхность, и тут же издал удручающий стон. - Боже, этого только не хватало.
- Напомни, почему ты её бросил? Из-за того парня...?
- Боже, Тони, давай только не об этом. Я очень не хочу встретить особенно её старшего брата. Мне до сих пор не по себе от одного его вида.
- А он всё еще не в восторге, что ты променял его сестру на того женатика.
- Откуда ты...?
- Санни.
- Вот уж язык без костей. - Проворчал Лео, уткнувшись в стаканчик кофе.

Очередной инсульт последовал, когда сверху послышался уже до боли знакомый голос. Профессор Мэллон, кто же ещё.

Уже пришёл за реваншем? Думал, это случится чуть позже.

Лео встал с травы и демонстративно отряхнул штаны, плюхнул рюкзак на скамейку. Джон, видимо, решил продолжить их игру.
- А вы? Верите во вторые шансы и судьбу? - Не в бровь, а в глаз сразу же задаёт вопрос Томсон. Он, конечно, любит играть в словесные игры и ролевые, но уж больно хочется посмотреть на реакцию.
У Мэллона, правда, есть свои планы на их диалог и игру.
И это был шах, если не настоящий мат. Мат, который готов был вырваться из уст Томсона, чтобы послать Джона куда-нибудь подальше и по всем известному адресу. Лео постарался быстрее взять себя в руки - проигрывать в этой схватке он был не намерен.
Вдох. Выдох. Какая может быть выгода?
Лео искал выгоду практически везде - так он был устроен. Работа старосты? По его личному мнению, работа старосты - это девчачья работа: бегай за всеми, уговаривай ходить на пары, отчитывайся перед учителями, получай втык за всех и выслушивай речи в свой адрес, причем, далеко не лестные. С другой стороны, староста и куратор имеют общие точки пересечения, и если он хочет узнать этого мужчину, ведущего двойную игру, получше, то это определенно плюс.

Томсон сверлит Джона взглядом, будто хочет сделать в его лбу дырку и заглянуть, есть ли там вообще мозги. Ну или увидеть за его словами какой-то коварный план. Элементарно потому, что назначать Лео на эту должность было как минимум опрометчиво; как максимум - глупо. И раз Джон дарит ему широким жестом подобные привилегии и шанс, то Леонард его не упустит и обязательно им воспользуется.
- Вставлять пиздюлей одногрупникам, быть вашей собачкой на побегушках, вести себя, как прилежный мальчик. Вот уж не думал, что у мужчины из туалетной кабинки клуба будут такие кинки. Смотрите, как бы ваша затея не обернулась против вас. - Подмигнув преподавателю, юноша одарил того теплой улыбкой и опустился на скамейку рядом с ним. - А телефончик мне свой дадите? Ну там, чтобы быть на связи и всё такое. - Он смотрит на Джона и подносит стаканчик с кофе к губам, обхватывает ими трубочку и делает глоток, тут же облизываясь.

***

Обычно в таких ситуациях говорит "к тебе или ко мне?", но, кажется, они оба были против нарушить анонимность вечера. По крайней мере Лео было искренне интересно, как Джон выкрутится из ситуации. Мотель? Нет, там будет слишком тихо и интимно, им обоим сегодня нужен всего лишь перепих. Замечательный, долгий и горячий.
Лео послушно обхватывает пальцы губами, ведёт по ним языком и даже слегка покусывает, бросая наглый взгляд на Джона. Леонард выпускает пальцы изо рта, чтобы податься вперед и жадно впиться в губы, чтобы начать кусать уже их, чтобы залезть языком на чужую территорию, проскользнув через пограничный пункт зубов и заигрывать, заигрывать, заигрывать. И в то же время кончиками пальцев изучать чужое тело, чуть надавливая, проводя полосы, задевая небрежно соски, чтобы затем ловко и быстро расстегнуть ремень, пуговицу и ширинку и, резко разорвав поцелуй, нырнуть вниз, опускаясь на колени. Это так странно - стоять на коленях в грязном сортире, но от того и так возбуждающе. У Лео уже было такое в школьном туалете, но ни в какое сравнение не идёт с мужчиной. Ему нравятся опытные, нравится ощущать контроль и власть другого человека, и в то же время игриво напоминать, что он не будет таким уж послушным всё время.
Подняв взгляд наверх, Лео стягивает штаны вниз и, высунув язычок, ведёт им щедро по ткани боксёров, прощупывая размеры, затем выпускает зубки и, подцепив ими край нижнего белья, тянет его вниз, помогая пальцами. Вид просто потрясающий, особенно когда стоящий член касается его щеки и, прильнув к нему, Лео вдыхает чужой запах - от самого основания до кончика головки, лизнув которую, на пробу, он берёт в рот, прикрывая глаза и пытаясь понять, как глубоко он может заглотить.

***

Вызов был принят, единственное, на что согласен Лео - это выигрыш, или же, в крайнем случае, пат.
- И, кстати. Не думаю, что вам вчера что-то не понравилось. Я бы с удовольствием повторил.
Если Джон Мэллон надеется на спокойный учебный год, и что Лео не будет высовываться и напоминать о случившемся, сделав вид, что ничего не было, то он не на того напал.

Подпись автора

котики-наркотики

Лео нравилось наблюдать за тем, как эмоция одна за другой сменяются на лице преподавателя. Сначала - игривое, следом - раздражённое и, наконец, испуганное. Последнее угадывалось лишь в нахмуренных бровях и поспешном ретировании с поля боя. Лео совершенно честно посчитал, что это раунд в их войне был за ним. 1:0 в его пользу.

Вопреки здравому смыслу старостой Лео назначен всё же был, о чём ему с радостью сообщили по рассылке на почту.
"Уважаемый мистер Томпсон!
Мы рады приветствовать вас в рядах старост первого курса. Это весьма важная позиция и ваше назначение на неё указывает на ваши организаторские навыки и..."
Дальше Лео не читал - уткнулся в ошибку в его фамилии, раздражённо фыркнул, пробежал сообщение по диагонали и упёрся им в дату и время первого запланированного собрания старост первогодок. Нажав на "добавить мероприятие в мой google calendar" Лео порылся в карманах, нашёл нужную записку с нужным номером и добавил его в контакты "мистер мудак". Удовлетворённо кивнув и шлёпнув телефон на свою кровать, он рухнул на неё следом. Откуда у него был телефон Джона? - элементарно просто, выпросил в деканате в тот же день, сказав, что куратор убежал слишком быстро, а старостой назначил его. Несколько взглядов бедного милого паренька, который совершенно растерян из-за своего назначения на должность, сочувствующих вздохов работницы деканата, и, наконец, номер у него в кармане. Правда, Томсон пока так и не решил, что именно он хочет с этим номером делать, поэтому пока решил на него не писать - использовать при удачном удобном моменте, так сказать, пока в чс не полетел заочно.

Лео перебрал полученные в деканате листовки и документы и затем сделал еще одно важное дело - нашел всех горегруппников в фейсбуке и организовал общую беседу, где сразу же обрисовал им ситуацию, которую вкратце можно пересказать так: "Няньчиться ни с кем не собираюсь. Прогуливаете - ваши проблемы, сам не ангел. Выкинете херню - получите пиздюлей и леща. Всем спокойной ночи".
Возможно Джон и не осознавал, но подарил Томсону целую армию, назначив его полководцем. И эту армию юноша в скором времени сможет использовать в своих целях, чтобы довести профессора до белого каления. Но это лишь на крайний случай.

После привычного распорядка дня, когда ты можешь лечь спать в пять или шесть утра, а встать, когда твоей ленивой душонке только угодно, Лео не торопился с визитом к Морфею. Да, спать совершенно не хотелось. Последний месяц лета Томсон только и делал, что гонял балду, несмотря на то, что весь июнь и июль исправно пахал на подработке. Он не любил от кого-то зависеть, пускай нынешнее обучение и было в руках его отца, а также в руках его туго набитого кошелька. Но однажды он непременно обанкротится или застрянет в каких-нибудь льдах Антарктики или Арктики, и на этом финансовая поддержка закончится. И, каким бы шилом в заднице ни был Лео, и каким бы ветреным пареньком он ни казался с первого взгляда, юноша был прозорлив и смотрел в будущее наперед. Возможно это и выглядит смешно, как сын знаменитого экспедитора работает на кассе в фаст-фуде или же баристой в кофейне (Лео без ума от кофе и умеет приготавливать некоторые его виды), но Томсон, как говорится, doesn't care. Да, возможно и было слегка легкомысленно потратить приемлемую сумму в августе на различные вечеринки, но, в конце концов, то был его личный бюджет, и он имел право распоряжаться им, как душа пожелает и левая пятка прикажет.

Спустившись вниз за стаканом сока и в поисках легкого перекуса, Лео столкнулся с душераздирающей картиной, от которой ему захотелось закатить глаза в другое измерение - Ханна Томсон сидела на диване в гостиной перед телевизором и с великим интересом постигала телепередачу про диких животных Саванны. Лео бы был всеми руками и ногами "за", чтобы тигр, которого только что показали крупным планом на экране, откусил ему голову, дабы не видеть этой картины.
- Может хватит уже смотреть Discovery? - С некими нотками раздражения задает риторический вопрос-побуждение Леонард.
Он уже не раз заставал мать за этим делом, и это было похоже на какое-то маниакальное поклонение. Поклонение отцу, которого раз в неделю да показывали по телику, рассказывая о его успехах и неудачах и, так как мобильная и интернет связь ловила просто отстойно в стороне Северно-Ледовитого океана (она не ловила там вообще), то приходилось довольствоваться редкими телеграммами от его партнеров, которые держали с ним связь по закрытому каналу. Порой Лео казалось, что его отец - настоящий шпион, а не экспедитор, и если бы он не помнил о своем детстве, где отец много времени проводил с семьей до получения гранта, то Лео бы и вовсе подумал, что мать морочит ему мозги и отца давно уже нет, или тот слинял при первой возможности. Хотя, второй вариант был не далек от правды.
- У нас двадцать первый век на дворе, можно телепрограмму посмотреть. - В ответ на молчание продолжил Лео, однако тут же понял, что смысла в этом диа-моно-логе нет.
- Милый, давай потише, я ничего не слышу. - Кажется, совершенно не слушая своего сына, произнесла миссис Томсон, и Лео все же закатил глаза, отчаливая на кухню, где запасся апельсиновым соком, бутербродом, парой печенек, и тут же снова скрылся в своей комнате.
Мама не любила, когда он ел не на кухне, но сейчас она была явно занята делами поважнее, кроме как отчитывать сына за непослушание, чем тот и пользуется.

Спустя еще пару минут Лео выходит в скайп со своим лучшим другом - Мартином, который тут же недовольно ворчит о том, что его друг копошился слишком долго. Скайп по вечерам - это уже некая устоявшаяся традиция со времен школы. Обычно собирались в скайпе ребята втроем - Мартин, Лео и Санни, но так как последний уехал учиться в другой штат, и сейчас у него был уже пятый час утра, ему было явно не до установления контактов со своими друзьями.
- Прости, Мартини, были делишки.
- Это что еще за грязные делишки у тебя там, мм?
Лео выдал кривую улыбку и решил перейти сразу в наступление, рассказывая другу о том, что его назначили нежданно-негаданно старостой группы, и тот теперь должен карать анально всех опоздавших и прогулявших. На вопрос Мартина, как такой могло произойти, чтобы его назначили на эту должность, Лео не выдержал и издал легкий смешок.
- Помнишь, тогда в клубе я пропал на некоторое время? И потом мы разминулись, покидая клуб?
- Ну да, было такое. Я уж думал ты коньки отбросил где-нибудь или подружился с унитазом, и теперь вы вместе путешествуете в страну Блевотиния. Но потом ты прислал мне смс, и я благополучно отрубился.
Покачав с улыбкой головой, Леонард подивился неизменно ужасному чувству юмора Мартина.
- Так вот. Я в тот вечер испытал пару-тройку оргазмов в туалете с одним "красавцем-мужчиной", - изобразив кавычки, продолжил Томсон.
Послышался одобрительный свист товарища в наушниках.
- Да я вижу ты время зря не терял!
Говоря откровенно и начистоту, сам Марти был того же поля ягодой, однако, его никогда не привлекал Лео, как и того его друг. Подобные разговоры были уже для них не в новинку - бывали даже такие моменты, когда Мартини плакался на плече у Томсона из-за того, что его снова бросил "самый классный альфа-самец в мире", после чего Лео мягко намекал ему, что не стоит вешаться сразу на первого незнакомца и сразу строить планы наперед на свадьбу и биологически невозможных детишек.
- Фишка не в том. Он оказался моим преподом по востоковедению в универе, да еще и куратором.
Лео показалось, что друг по ту сторону экрана чуть было не упал со стула. Следом за этим последовали непонятные слова на незнакомом инопланетном языке, среди которых Лео смог разобрать только "нихрена ж себе", "бывает же", "и че дальше?"
- Разумеется он меня узнал. У нас состоялась милая беседа, полная тайных знаков, и он решил назначить меня старостой. Сказал что-то типа забыть все, что было и начать жизнь в универе примерным пай-мальчиком, и создал для этого все условия. Теперь я отвечаю за ораву головорезов-первогодок.
- Погоди, и что? Что делать-то собираешься?
- Пока не знаю, но молчать и делать вид, что ничего не было просто не смогу. Вдруг он мою девственность украл! - Изобразив возмущенное выражение лица, Лео тут же услышал смех своего друга.
- Твою девственность украли еще на вечеринке по случаю окончания десяти классов!
- Ой, да ну тебя. Я был пьян. - Тут же выдал свою любимую отмазку Леонард.
- Ну тогда в клубе ты тоже был далеко не монашкой.
- Да что ты, я был ангелом!
При всем желании Томсон не смог бы забыть то, как напившись он отжигал на танцполе, при этом порой порываясь с кем-нибудь завести знакомство, а затем и вовсе хотел было отплясать на барной стойке - только вот бармен был против. Удивительно еще, что Джон этого зрелища не видел - видимо, пришёл чуть позже.
- Он же не знает, что я не девственник. Предъявлю права, - фыркнул Лео и тут же рассмеялся, представляя лицо Джона, которое можно было описать всего двумя словами: "И че?" Впрочем, по их грязным разговорчикам и поведению Леонарда было ясно, что девственностью его там и не пахло.
- Кстати о вечеринках. Я собираюсь устроить у себя пати в честь начала студенческой жизни в следующее воскресение, у меня все сваливают. Но не думаю, что будет много людей. У меня одногрупники сплошные ботаны!

***

Из вех кинков минет занимал у Лео безусловное чуть ли не первое место. Вообще, если послушать миссис Томсон, то у леонарда ещё с детства была мания тянуть всё в рот - от песка до членов. Про последнее, конечно же, заботливая мать и понятия не имела. Да и не надо было ей этого знать. Особенно Лео нравилось, когда властная рука оказывалась у него на затылке, надавливая, не позволяя отстраниться и глотнуть спёртого воздуха, который был весь пропитан чужим одеколоном, потом, горячим дыханием, алкоголем и сигаретами. Лео нравилось до одури, когда член проталкивали вперёд - прямо в рот, вскользь по языку, касаясь лишь на миг стенки горла, заставляя поперхнуться, но тут же давая пространство, позволяя собраться. Лео доставляло, когда придерживали его челюсть, не позволяя сомкнуть рта, заставляя слюну скатываться по нижней губе, сочиться из уголков рта и тонкими нитями тянуться от его подбородка к кафелю. Ему сносило крышу, когда слюна перемешивалась со вкусом естественной смазки, когда всё это шло уже лёгкой пеной, во рту было влажно и создавались уже хлюпающие звуки. Одним словом, ему нравилось, когда было грязно.

Джон разделял его интересы и это было настолько ахуенно, что Томсон был готов задохнуться на его члене, поперхнуться им, лишь бы продлить это чувство эйфории. Так что когда его столь бесцеремонно отвлекают, он тянется следом, целует, ведёт языком по мошонке, однако послушно поднимается на чуть дрожащих ногах. Впрочем, ноги весьма быстро оказываются на чужих плечах, а Лео выноит из этой вселенной в соседнюю от слишком хорошего минета и умелых рук, от которых хочется извиваться как ужу на сковородке.
Лео стонет - пошло, не сдерживаясь, ему плевать, если кто-то услышит - через пару минут он станет ещё громче, от этого предвкушения он кусает свои губы, запрокидывая голову назад, хватая звёзды с потолка. Его удивляет то, с какой бережливостью его готовят - он даже приподнимает голову и смотрит на Джона весьма заинтересованно и точно так же заинтересованно разводит перед ним ноги пошире. Обычно никто не заботился о его состоянии, никто не растягивал его и не так часто кто-то делал минет, в основном все думали о себе, поэтому как правило Томсону приходилось учтиво напоминать и командовать. Джону же даже никакие команды не были нужны. Он прекрасно знал, что делать, и Лео был благодарен за эту заботу, потому что в последний раз у него было... не так недавно, как хотелось бы.

- Чёрт, ну хватит, всё, трахни уже меня, - нетерпеливо проговаривает Лео, толкаясь бёдрами призывно вперёд, мазнув головкой члена по щеке своего мучителя. - Или я кончу прямо так. - В ход идут уже угрозы, немного помогают - по крайней мере Джон начинает искать презерватив. Ещё один плюс в его послужной список, не всем идиотам приходит это в голову, а Лео без презика не согласен от слова совсем. Хотя сегодня, может быть, он еще и подумал.
И если обычно Леонарда коробило от всех этих "малыш" и "детка", но сейчас это слово звучало как-то иначе - что ли более интригующе - Лео подумал, что всё дело в самом Джоне и его странной манере, том. как он мог его осадить или надавить. Это Леонарду в мужчинах и нравилось. Одногодки же на такое способны не были, и когда кто-то из них говорил "малыш" Томсон злобно кусался.
Он даже не долго думая и даже не коробя душой, действительно готов выполнить требование этого мужчины, пускай сначала он и выдерживает долгий изучающий взгляд, словно они играли в гляделки, и проигравший должен был выполнить желание второго. Лео всегда был упрямым, однако получить желаемое он хотел сейчас куда больше, поэтому, обхватив Джона за шею обеими руками, он кусает его за нижнюю губу и тихо, хриплым голосом говорит:
- Трахни уже своего мальчика. Пожалуйста. - Последнее слово звучит куда интимнее предыдущих, уже на ухо, вместе с укусом за мочку уха - игривым и довольным.

Всё то, что происходило дальше, нельзя описать никак иначе, кроме как восторг. Лео был в диком восторге, чего не скрывал, не поскупившись на стоны. Его руки то обнимали Джона за шею, то короткие ноготки царапали его плечи, оставляли отметины на его ягодицах, пальцы выбивали дробь по его спине, а затем зарывались в волосы, чтобы губы утянули в жадный вязкий поцелуй. Лео приоткрывает рот и высовывает язык, Джон - сплёвывает на него, следом - еще более жаркий поцелуй, в котором Лео пытается перехватить инициативу, но сдаётся под натиском. Ему особенно заходит сзади - прогибаясь в пояснице, заводя одну руку назад, ведя по шее Джона, чувствовать его внутри было слишком хорошо. В какой-то момент ему удаётся задеть ту самую нужную, заветную точку и Лео вздрагивает всем телом, взвинчивается в его руках, издавая самый громкий за вечер стон.
- Вот здесь... Ещё раз. Пожалуйста... - Плаксивым голосом просит он, обхватывая свой член ладонью.
Просит и понимает, что еще несколько толчков, и он кончит.

***

Ложиться спать в четыре ночи была явно плохая идея, а ночной перекус тяжелым камнем осел в желудке. Снова метро, автобус, фильтрация воздуха через газетку, но на этот раз новости более оптимистичные - череда забастовок в Париже была предотвращена полицией с применением слезоточивого газа.
Какие только оптимисты пишут эти газеты, или же Лео просто не везет с разворотом?
Первое мероприятие, которое Лео должен был посетить, как староста, было в конце недели, то есть, уже сегодня - сбор старост первого курса, где будут рассказывать, вероятно, как важна эта должность, ведь староста - лицо группы. Что ж, хитрожопое лицо вы выбрали, мистер Мэллон. Собрание проходило вечером, после занятий, что оптимизма не прибавляло. По такому случаю Лео даже заменил свои любимые толстовки на клетчатую рубашку и серый кардиган, а поверх красовалась кожанка; джинсы и кроссовки найки.

Несмотря на все нежелание идти на это глупое собрание, Лео понимал, что хотя бы на этом глупом собрании появиться он должен. Более того, он был почти уверен в том, что среди всех старост он будет почти, если не одним, единственным старостой-парнем. В конце концов, это действительно женская должность. Леонард как раз изучал карту, что по доброте душевной подарил ему Энтони, когда в него кто-то врезался, и Лео еле удержал равновесие, роняя свой план университета и ловя... девушку, которая тут же стала громко извиняться.
У Лео даже не было слов для возмущения, так как в незнакомке он увидел знакомые черты.

- Алисия? Ты ли это? - Лео постарался изобразить удивление на лице, а затем радость - хотя Тони уже успел нашептать ему, что Лис тоже поступила в этот же универ. Радости это, конечно же, не добавляло от слова совсем.
- Лео? Вот это сюрприз, а ты-то тут какими судьбами?
- Я на архитектурном.
Глаза девушки округлились. Она ничуть не изменилась - все те же большие миндалевидные глаза цвета горячего шоколада, светлые волосы, собранные в высокий хвост, а в руках - стаканчик с кофе, который лишь чудом не познакомился с рубашкой Лео.
- А я на журналистике.
Алисия и Лео учились в параллельных классах в старшей школе и встречались на последнем году обучения. На вечеринках пили всегда вместе, вместе генерировали самые сумасшедшие идеи и были лидерами в игре "Правда или желание", загадывая такие действия или вопросы, которые ставили всех в тупик - порой даже их самих.
- Черт, Лео, прости, я спешу. Через пять минут собрание старост. - Кажется, Лис тоже было неловко находиться в обществе Томсона. Лео было еще более неловко, учитывая, что последний их разговор состоял из его оправданий и её горючих слёз.
- О. Я туда же иду.
- Туда же? Ты? Староста? - Казалось, удивлению Алисии нет предела. Она тут же рассмеялась.
- Да уж, вот не повезло же моей группе, а? - Лео почесал затылок и неловко рассмеялся следом.
- И кто же тебя назначил старостой? - Поинтересовалась Лис.
- Один мудак, мой куратор. - Понизив голос произнес Лео, тут же рисуя улыбку на лице.
Лео действительно оказался единственный парнем на всю аудиторию. В течение всей "лекции" о том, как важна роль старосты в жизни группы и университета, Лео периодически утыкался в телефон, строча смс-ки Мартини и еле сдерживал смех, так как ректор своей внешностью был откровенно похож на моржа и говорил в нос. Наконец, когда это мучение закончилось, Лео весьма коротко и быстро попрощался с Лис, так как что-то подсказывало Томсону, что возможно скоро на горизонте появится и её старший брат, встречаться с которым он никак не хотел.

Уже идя по коридору, Лео заметил, как Джон, который еще не успел покинуть университет, видимо, задержавшись, выходит из своего кабинета и закрывает его. Леонард огляделся по сторонам - вокруг была лишь звенящая пустота, нарушаемая тихими шагами вдали.
Слишком хороший момент, чтобы его упускать, учитывая, что всю неделю до этого он весьма успешно и, как думал Лео, смехотворно, его игнорировал и успевал скрыться с горизонта, стоило им столкнуться или прозвенеть звонку. Это правда было смешно - видеть, как взрослый мужчина пытается спрятаться от тебя, избегая какого-либо продолжения той ночи. Лео вот от продолжения бы не отказался - о чём говорило уже хотя бы то, что за минувшую неделю он успел уже по крайней мере три раза передёрнуть на воспоминания о той ночи в клубе. Он даже сделал пару дикпиков, но передумал отправлять, решив, что это будет выглядеть как детское дурачество, которого Джон только от него и ожидал.

Лео же уже порядком достал этот игнор, плана у него как такового не было, поэтому в ту же минуту он решил пойти тупо напролом. Повинуясь своим внутренним желаниям, Лео вынырнул из-за угла и утянул Джона за собой следом - туда, где прочих звуков не было и вовсе. Благо размеры университета позволяли, кажется, они оказались где-то неподалёку от спортзала, но все спортсмены уже ушли. Мэллон, конечно же, от такой перспективы не обрадовался, что читалось в полумраке в его глазах и слышалось в его голосе. Лео же подумал, что, кажется, спустя неделю, это первый раз, когда они оказываются настолько близко друг к другу. Он совершенно не знал, что хотел бы сказать Джону, в голове было шаром покати, однако от одного его взгляда и того, как язык прошёлся по его губам, рвало крышу. Лео ощутил лёгкую дрожь на кончиках пальцев, когда подался ещё ближе, привставая немного и прижимаясь к губам Джона своими, настойчиво целуя и толкаясь языком, чтобы он пустил его в свой рот. Томсон подаётся вперёд корпусом, сумка падает с его плеча и приземляется на пол, свободной рукой он ведёт по руке Джона - от плеча к локтю и ниже, к пальцам. Он прикусывает его нижнюю губу и ведёт кончиком носа по его щеке, чуть отстраняясь и тихо произнося:
- И долго ты ещё собираешься бегать от меня, как нашкодивший мальчишка? Если бы я хотел тебя сдать или насолить, то уже это сделал.
Что было весьма справедливо, однако в планы Леонарда не входило загнать Джона в угол, лишить его работы и, в перспективе, посадить за решётку. Он бы даже не стал им манипулировать, не будь он таким упрямым.
- Ты ведь тоже вспоминаешь тот вечер? - Лео смотрит ему в глаза - мягко, почти гипнотически, с желанием.
Он хочет этого мужчину. Хотя бы сейчас, а ещё лучше - себе. Осталось как-то вдолбить ему это в голову, да?

Подпись автора

котики-наркотики

- Чувак, ты просто зациклился, - Мартини клюёт картошку вилкой, однако та отскакивает на другой край коробки и ударяется о её бортик.
Лео вздыхает и тормошит трубочку в стаканчике с колой и думает, что только Мартин ест картошку фри в McDonald's вилкой.
- Да если бы, - вяло откликается Леонард и пожимает плечами. - Я не знаю. Я успел перерыть весь интернет, найти его соцсети, соцсети его бывших, прочитать информацию на сайте универа и так и не понять до конца, какой он блять человек.
Мартин присвистывает:
- Чувак. Ты - зациклился и причём не хило так. Помнишь, что случилось, когда тебя в последний раз так унесло?
- Я влез в токсичные отношения, да, я помню, спасибо, что не даёшь мне забыть. И нет, я не зациклился - я пытаюсь блин понять, какой он человек. Трахается он, конечно, замечательно, но я хочу узнать больше и...
- А почему ты хочешь это знать? - Мартин целится в Лео вилкой, и тот даже на мгновение замирает, нахмуривая брови.
- Ну мне типа интересно? И если я хочу, чтобы он обратил на меня внимание, то задница у меня конечно орех, но на одной заднице не вывезти.
- Ммм. Я вижу, случай тяжёлый. - Мартин снова тыкает в картошку и снова безрезультатно. - А давай тупо сходим куда-нибудь? Проверим, насколько твой орех готов добиваться профессора, а не отдаться очередному попутчику?
Лео ощущает, как кровь приливает к ушам - в те моменты, когда у них с Мартином были совершенно полярные точки зрения на какой-то вопрос Томсон начинал раздражаться, причём сильно. Особенно сейчас, когда Мартин херней страдает полнейшей, так что он резко и ловко выхватывает последнюю картошину из-под вилки и закидывает себе в рот со взглядом, в котором можно увидеть лишь вызов:
- А давай. Испытай меня. Но если мой орех никому не поддастся, то за тобой будет исполнение моего желания. И наоборот. - Леонард приподнимает брови и протягивает ладонь другу.
Мартин колеблется всего немного, прежде чем протянуть ладонь навстречу и пожать её.
- Ну-ну. В эту субботу. Клуб "Котёл". Только попробуй назад сдать.
- Ой, я тебя умоляю. НаЗад мой сдавать никому не будет в субботу.

***

Лео уже привык к тому, что как только урок заканчивался, Джон тут же испарялся, как по мановению волшебной палочки. Пуф - и след простыл, поэтому единственным временем, когда он мог вдоволь насмотреться на профессора был небольшой перерыв перед парой и сама пара. И если во время пары арсенал действий Томсона был сугубо ограничен учебными приличиями и рамками - уронить карандаш, чтобы его поднять, ответить на уроке (почти всегда - "не"правильно - Лео подозревал, что Джон никогда и ни за что не засчитает ему даже верный ответ как правильный - дело принципа), сделать объявление перед группой, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание - в том числе профессора, на чей стол он опирался пятой точкой, вещая о том или ином грядущем событии, напоминая о студенческих билетах и прочей ерунде. И он ощущал, как его спину прожигал внимательный взгляд. Сегодня же Лео немного выпадал из реальности - вспоминался разговор с Мартином и вся информация, которую ему удалось нарыть на Джона Мэллона, который собственной персоной вошёл в аудиторию, начиная подготовку к паре. Лео поздоровался - как подобает старосте группы, прошёл на своё место, пролистал пару сообщений в телефоне, вставил наушник в ухо, включил музыку и достал небольшой пакет, в который мать заботливо завернула пару персиков. Лео вообще обожал любые фрукты, которые состояли из мякоти - манго, персики, нектарины, маракуйя были его любимыми. Провернув фрукт в ладони, Томсон провёл пальцем по вмятинке во фрукте пальцем, склонив голову, затем, практически не отдавая себе отчёта машинально слизнул языком капельки влаги с персика и лишь затем надкусил. В наушнике играл трек Ofenbach - "Be Mine" из подборки любимых песен, однако мысли Лео были далеки от текста песни.

"Джон Мэллон. Родился хх.06.хххх" - близнецы - это многое объясняет, особенно двуликость его жизни - думает Лео.
Множество статей и грантов, преимущественно - по востоковедению. Долгое время жил на Востоке и имел роман с японской супер-моделью Маки Мацумото - красивая брюнетка азиатской внешности с никнеймом в инстаграме @maki_mazu, на удивление - пара фотографий с Джоном даже осталось в её профиле, так что Лео, не долго думая, подписался на неё. На фото Мэллон выглядит куда младше, да и не удивительно, так как это было около шести лет назад. Стоило копнуть ещё глубже - и Лео выясняет, что, видимо, вторая сторона луны, а именно - голубая, проявилась у Джона именно на востоке (а восток - дело тонкое, как всем известно), потому что он натыкается на статью в электронном журнале, где опубликована фотография Джона с симпатичным парнем, в котором Лео находит какие-то знакомые черты, а именно - схожие с ним самим: цвет кожи, светлые глаза, даже немного нос. И Лео даже не знает - то ли радоваться, что он подходит под типаж, то ли злиться, думая, что на него обратили внимание чисто из-за бывшего увлечения.
Лео ведёт языком по персику, ныряя в щёлку к самой косточке, слизывая сок, опуская ресницы, снова выпускает зубы, чтобы надкусить и именно в этот момент ловит на себе взгляд, поднимая глаза.

♫ Stand up in the club
Come on let's go
And I want you to come
I won't let you go ♫

Музыка играет в одном наушнике, и Лео ощущает, как скоп мурашек пробегает по спине и затем устремляются врассыпную где-то внизу живота. Ему определенно точно нравится лицо Джона, на котором застыл интерес - Томсон даже улавливает, что у профессора чуть приоткрыт рот, а затем Джон медленно облизывает губы, прослеживая за тем, как Лео надкусывает податливый фрукт.

♫ So if you wanna dance
Let's start the show
'Cause I want you to be mine
Yeah I want you to be mine ♫

Лео пережёвывает - не торопясь, подпирает подбородок рукой и весьма быстро, но игриво подмигивает Джону, прежде чем сыто облизнуть свои пухлые губы. Кажется, этот персик оказался самым вкусным за последнее время - думает Томсон, когда Джон поспешно отворачивается, чтобы продолжить копошиться в своих бумагах. Лео почти что точно знает, что профессор думает так же - персик был не плох.

***

У Лео никогда не было проблем с тем, чтобы подцепить кого-то в клубе. Проблематичнее было подцепить кого-то действительно стоящего, потому что чаще всего сверстники оказывались недостаточно опытными, чтобы подарить Леонарду то, что ему было нужно, да и сам Лео любил быть больше снизу, ощущать чью-то власть, потому что остудить его пыл и осадить мог не каждый. У Джона вот получилось просто идеально - однако в этот разу Лео пришёл в клуб как раз чтобы о Джоне не думать. Выходило это из рук плохо, и Томсон нервничал. Почему именно - он не понимал. Он вглядывался в толпу, и даже не знал, чего именно хочет здесь найти или кого - то ли Джона, обжимающегося с каким-нибудь пареньком, то ли мужчину, на него похожего. Однако ни того, ни другого не наблюдалось, так что оставалось только неторопливо потягивать коктейль Голубая лагуна и пританцовывать. Лео уже было даже подумал, что сегодня у него ни на кого не встанет - он поговорил с несколькими парнями, даже немного пофлиртовал в ответ, но его не тянуло. Ему не хотелось. Поэтому, когда Мартини, наконец, вернулся с танцпола, Лео хотел было ему сказать "я по съебам, хуйня твой план", однако вернулся тот не один, а с двумя парнями - Артуром и Маркусом, как потом оказалось. Они выпили еще по паре коктелей, затем потанцевали. Маркус так и лип к Мартини, Лео же достался Артур - высокий брюнет со спротивным телосложением - весьма симпатичный, Лео даже подумал, что тот не распускает руки, что его несказанно радует, однако когда они снова возвращаются за барную стойку и обуждают видео игры, Артур смеётся над очередной шуткой Леонарда и тянет ладонь, чтобы провести ей по его колену и выше - к бедру, внимательно смотря ему в лицо.
- Ты очень забавный и интересный, Лео. Тебе об этом говорили?
Лео замирает, так и не донеся трубочку от коктейля до своих губ. Он поднимает глаза и упирается ими в глаза напротив - кажется, карие. Лео уже прилично выпил, поэтому обычно на этой стадии он ведётся уже легко - стоит поманить пальцем. Однако что-то срабатывает внутри, поэтому он осторожничает. Словно что-то ему мешает. Но он не может понять точно что. Он соскальзывает взглядом на губы Артура и машинально облизывает свои. Лео уже и ен вспомнит, когда и почему его сознание отключилось и включилось уже когда Артур прижимал его стене и жадно целовал, не позволяя практически продохнуть. Ноги у Лео подкашивались, поэтому он крепко цеплялся за плечи Артура, лишь бы не сползти на пол. Вокруг метались прожекторы и огни, как в калейдоскопе, поэтому Леонард прикрыл глаза, чувствуя, как чужой язык ласкает его ухо, однако вместо горячего шёпота в его голове звучит совершенно другой голос, который эхом звучит где-то на подкорке:

"Зачем пришел? Новые ощущения? Потанцевать и выпить?"
"Ты мне расскажешь, как тебе нравится, чтобы прикасались?"
"Порочный…падший…мальчишка".
И затем:
"Грязная шлюха".
"Значит, тебе всё равно, с кем трахаться, Лео?"
"Я в тебе разочарован, малыш".

Именно в этот момент Лео открывает широко глаза и стекляным взглядом впивается в Артура, отпихивая его от себя, толкая в грудь и жадно хватая ртом воздух. Нет. Он этого не хочет. Он не намерен проигрывать этому мистеру мудаку!
"Не в мою смену!" - вопит гордость внутри.
Артур пытается приблизиться, однако Леонард выставляет руку вперед, не позволяя.
- Я не хочу. Разве не видно?! - Он повышает голос чуть громче, чем хотел. - Не трогай меня, блять!
Лео вырывается вперёд, навстречу неоновым огням с единственной целью - найти Мартина и плюнуть ему в лицо.
Потому что экссперимент его - полная хуйня. Потому что всё это - не имеет никакого смысла.
Потому что блять да - он зациклился на Джоне Мэллоне и слышит его голос в голове, который тихо смеётся над ним, а затем апплодирует стоя.
Мартини правда найти ему не удаётся, поэтому Лео рвётся на свежий воздух, где стреляет сигарету, вызывает такси, показывает средний палец в ответ на свист и "эй, малыш, поехали с нами" и прыгает в машину, так и не докурив, придавив сигарету подошвой кроссовка.
"Идите нахуй, мистер Мэллон. Идите. Нахуй" - думает Лео, прокручивая телефон в руке, открыв пустой чат с профессором. И, так и не найдя, что бы ему написать, тупо попялившись на фотографию профиля, Томсон чертыхается себе под нос и ставит мобильник на блокировку.

***

Лео плевать на упавшую на пол сумку, плевать на всё. Он наконец заполучил всецело внимание Джона, и это, пожалуй, самое главное. У него накопилось внутри - злости, желания, страсти, поэтому так просто Томсон не отступится - пробьётся с боем сквозь любые препятствия - губы, зубы, нёба, язык, пытающийся выпихнуть его на свою территорию. У Лео спирает дыхание, когда Мэллон в ответ ведёт кончиком носа по его виску, он - невольно улыбается уголками губ, опуская ресницы и ощущая стрекоз и бабочек внизу живота. Вот оно - то самое ощущение. Это оно. С Джоном - хоть в сортире, с ним - хоть в тёмном коридоре. Лео думает, что никогда ещё так не хотел физического контакта с человеком, о котором знал так много и в то же время ничего. Все эти газеты, соцсети - это ведь сплошной фасад, самого главного за этим не увидеть. Там не написано, что Джон Мэллон трахается как Дьявол, а еще - умеет быть ласковым, как сам Бог. Лео только что не мурлычет от этих прикосновений, растворяется в чужих руках, шёпоте, внимании, взгляде. Он думает, что это не совсем правильно, что где-то тут должен быть подвох, что нельзя быть таким доверчивым, особенно - с ним, но ему льстит то, как он его жадно целует, как по-хозяйски, собственнически сжимает его бёдра в своих пальцах. Лео льнёт к нему, тянется навстречу, летит как мотылёк на опаляющий огонь, знает, что обожжётся потом обязательно, но хочет. Томсон обвивает ногами талию Джона, смотрит на него теперь сверху вниз - с интересом, с желанием, кусая свою нижнюю губу, цепляясь за его плечи, оглаживая их, шею, скулы. Джон красивый, мужественный, сильный, горячий, умный и упрямый - идеальный коктейль, который не может не заводить. Лео - хочет всё внимание этого коктейля к своей скромной персоне всецело хотя бы сейчас, поэтому когда Джон отводит взгляд, он тут же ведёт шаловливым язычком по его шее, выше - к уху, прямо в него, кусает мочку, тихо рычит - словно предупреждающе и воспламеняя желание в теле так рядом. Леонард доволен произведённым эффектом - и точно так же он довольно и послушно приоткрывает рот, чтобы сомкнуть губы на двух пальцах, любовно их облизывая, щедро смачивая слюной, заглатывая фалангу за фалангой, смотря в глаза напротив с вожделением, с глухой страстью.
"Просто блять возьми меня, как тогда в клубе" - проносится птицей мысль в голове и откликается где-то в солнечном сплетении.
Лео обхватывает шею Джона руками, льнёт к его щеке, оставляя на ней вдумчивый поцелуй, снова ведёт по ней носом и тут же издаёт тихий сдавленный стон, кусает свою нижнюю губу и вздрагивает в руках профессора.

Ощущать уже хотя бы два его пальца в себе было чем-то волшебным. Столько дней думать об этом, дрочить, у Лео из кармана джинсов выскальзывает телефон - прямо на пол, однако он игнорирует этот факт и не позволяет Джону тоже на него отвлечься.
- Похер, - декламирует Томсон. - Даже если разбился - насосу у тебя на новый, - Леонард тихо смеётся Мэллону в губы, кусает его за нижнюю и тут же издает продолжительный стон. - Ммм, ты правда думаешь, что два пальца для меня достаточно? - Леонард ведёт кончиком языка по уголку губ профессора и шаловливо заглядывает ему в глаза. - Я не позволял своему телу тебя забыть, - намекает он на разного рода игрушки, которые, разумеется, шли в ход, когда он думал о Джоне перед сном. - Я даже думал отправить тебе пару-тройку видео такого характера, но ты решил сыграть в снежную королеву, - мурлычет Томсон. - Например о том, как я выстанываю твоё имя, трахая себя игрушкой, или беру в рот, представляя, что это твой член. Тебе же понравилось, как я тебе отсасывал? Я видел, как ты смотрел на мои губы на парах. - Лео ведёт ладонью по волосам Джона, зарывается в них и чувствует, что сейчас - вот сейчас он в своей тарелке, что ему нравится этот взаимный флирт, пропитанный пошлостью и сексом. Что ему нравится проявлять строптивость перед Джоном, чтобы затем замереть внутри, ожидая, что вот-вот он его осадит, как он это умеет, взяв его под свой контроль.

Подпись автора

котики-наркотики

Лео не знает, почему ему так рвёт башню из-за этого мужчины. Нет, конечно, он уже как год для себя усвоил, что любая близость и любые отношения с погодками - это вовсе не то, что ему нужно. У него даже был один взрослый мужчина до Джона - тренер в спортивном клубе, куда он ходил прошлым летом, тридцать один год, в прошлом - спортсмен. Каждая тренировка была похожа на пытку, и дело было вовсе не в темпе или нагрузке, а в том, как Маркус (да, его звали так) поправлял его стойки, касаясь тела, как стоял перед ним, уперев руки в бока в этих шортах и майке, как показывал, как именно надо выполнять упражнение, сам. Кажется, именно в то лето Лео полюбил спортзал всей душой и даже немного подкачался. От Маркуса исходила бешеная сексуальная энергия, и даже то, как капельки пота стекали по его бицепсам, когда он тренировался сам (а порой Лео любил и посмотреть со стороны, не будучи клиентом), пробуждало мурашки по коже. В один из дней эту плотину просто прорвало. И это был странный опыт, особенно учитывая, что происходило это в общей душевой кабинке, где Лео затыкали рот ладонью, а он её рьяно кусал, лишь бы не издавать лишних звуков за шторкой. Позже выяснилось, что Маркус - бисексуал, и что в принципе у него очень много поклонников и поклонниц, так что Лео оказалось трудно удержать внимание к своей персоне, пускай он и не сдавался. Просто тем летом его совсем немного смутила разница в возрасте. Зато спустя полгода недоотношений с одногодками, он понял, что ему нужен мужчина с большой буквы, с крепким членом и сильными руками.
И Джон как раз удовлетворял всем этим требованиям. Лео особенно нравились в меру наглые, упёртые, гордые, колкие на язык, умеющие сдерживать чужой пыл и нрав, знающие, когда надо надавить, а когда - отпустить и дать волю.
Мартин был прав, когда говорил, что Лео - зациклился и крепко. Он и сам это прекрасно понимал, когда закрывал дверь в свою комнату на замок, закрывал шторы, включал лёгкую музыку на фон, а затем погружался в свои влажные мечты, в которых он кусал край своей приподнятой футболки, одной рукой свайпал фотографии Джона, найденные в интернете и сделанные украдкой в университете, а второй - ласкал себя, прогибаясь в пояснице, тихо сопя под мирный гул вибратора, разводя ноги шире, растворяясь в музыку, в ощущениях, фантазиях, в которых Джон Мэллон брал его прямо на этой кровати, точно так же зажимая рот ладонью, чтобы не услышала уснувшая на диване на первом этаже миссис Томсон.

У Лео - черти в глазах - танцуют хороводы с огоньками в руках. На губах - усмешка, внутри - мурашки по всему телу, под самой кожей, в голове - тягучий мёд и единственное желание - получить как можно больше внимания, ласки, получить по максимуму. Вероятно Джон даже не догадывался, что пока он думал, якобы находится во власти Леонарда, тот целиком и полностью был во власти его. Его жестов, его движений одной единственной - вопросительно выгибающейся брови, длинных тонких пальцах, которые перелистывают страницы учебника, этих запястий в объятиях манжетов рубашек и пиджаков, этой лёгкой небрежной щетины, искрящемся насмешливом взгляде - в ожидании очередной едкой ремарки, пропитанной ядом, к которому у Лео уже выработался, кажется, иммунитет. Именно поэтому он закусывает свою нижнюю губу и игриво качает головой:
- Не переживай, тебе я могу сосать и лишь удовольствия ради. - Лео подмигивает и облизывает свои губы, словно в знак подтверждения.
Почему-то гораздо больше воздух из лёгких выбивает фраза про "хотел бы, чтобы ты был поуже" - на долю мгновения Томсон даже забывает, как дышать, ощущая, как узел в животе завязывается ещё туже, хотя казалось бы уже - куда больше?
- Поэтому ты так редко меня касаешься? - Мурлычет Лео, наконец, в ответ, принимая правила этой вербальной игры. - Знаешь, у меня есть пара сохранённых видео, возможно я тебе их даже отправлю, если сможешь меня сегодня удивить, - наглеет и не краснеет - иначе и не скажешь. Лео хотел бы увидеть реакцию Джона, хотел бы узнать, насколько ему понравилось бы. Лишь сила воли и остатки здравого разума позволили ему не послать эти видео еще несколько дней назад. Лео приподнимает брови и усмехается. Персики, значит?
- Если я неаккуратно ем персики, то ты неаккуратно флиртуешь со своими студентками у всех на глазах. - Лео ведёт кончиком пальца, самым ногтём по щеке профессора и склоняет голову набок. - Хотя, мне кажется, она была на седьмом небе от счастья, - фыркает он.
Наконец, Джон произносит заветные слова, даёт команду - "фас", и Лео ловко ныряет пальчиками в карман пиджака, тут же издавая разочарованный стон-вздох, стоило Джону вынуть из него пальцы. От вопроса профессора Лео коротко смеётся и кусает его за нижнюю губу, оттягивая ее на себя с тихим вздохом:
- Ещё как справлюсь, - Лео нравится его изводить, нравится тянуть резину, это был один из немногих маленьких моментов, когда Джон был в его власти.
Томсон помещает краешек фольги между своими зубами, одной рукой обнимает Джона за шею, а второй - очерчивает контур пряжки ремня, медленно начиная его расстёгивать.
- Хочешь...? - Шёпотом переспрашивает его Лео, расправляясь с ремнём, оглаживая пуговицу, расстегивая её и хватаясь за ползунок молнии. От этого яркого признания у Леонарда совсем почва из-под ног пропадает, даже несмотря на то, что он и так был оторван от неё и прижат к стене. Мурашки пробегаются по телу и разбегаются врозь в волосах, заставляя довольно поёжиться. Лео останавливается - всего на миг, чтобы потянуться вперёд, вкладывая губами презерватив между губ Джона, а затем поднести руку и медленно потянуть за край, отрывая обёртку, оставляя между зубов Джона лишь кусочек.
- Хочешь - проси, - Лео сверкает глазами, вытаскивая кондом из обёртки, обхватывает его губами, чтобы освободить руку, которой скользит ниже, ведя ей по паху, сжимая член сквозь ткань, а затем - ныряя ладонью в брюки, мимо белья, освобождая член из оков одежды и начиная его поглаживать.
У Лео - полыхают щёки и в голове бардак, он хочет этого мужчину до исступления, до изнеможения, отдаться ему до дрожи в коленках и сорванного голоса, но еще больше он хочет его приручить и проучить за всё то время, что он от него морозился, играя в свои собственные игры.
- Скажи, чего ты хочешь конкретно, - Лео проводит презервативом по головке члена, чуть надавливает, дразнясь, облачает головку, - хочу услышать это, - выдыхает в губы.

Подпись автора

котики-наркотики

В тот день в восточном крыле было попросту нечем дышать. Лео шутил, что "вот он - настоящий вид универа, настоящий ад", однако Макс - парень из группы, с которым он успел подружиться на почве одинаковых увлечений в плане видеоигр и прочих мелочей жизни, его энтузиазма не разделял. Макс приехал с самого севера и вообще не очень любил распространяться о своей малой Родине, ходили слухи, что он из самого Детройта - весьма не безопасного города штата Мичиган. И Лео знал, что это правда, знал также, что Макса у родителей отобрали органы опеки, что сейчас он живёт у фостерной семьи здесь, в Нью-Йорке. Смущало ли его что-то в этой истории? - нисколько, потому что сам Томсон похвастаться полноценной семьей не мог, да и сам о ней говорить не любил. Поэтому жару Макс переносил совершенно плохо, так что он буквально соскальзывал со стула. Лео же было чуть проще - как по его, так лучше пускай будет жарко, чем по-собачьи холодно. Дышать, конечно, было нечем, капельки пота стекали по лбу и очерчивали контур губ, затем он слизывал их языком и вытирал лоб ладонью. Белая рубашка с чёрными рукавами в три четверти прилипала к телу, Лео расстегнул первые две пуговицы, обнажая золотую цепочку на шее с кулоном в виде дракона - ничего такого, что было бы связано с Джоном, учитывая, что подвеска появилась у Лео ещё до их знакомства, однако приходилась как никогда кстати.

Когда в кабинет тайфуном залетает сам профессор, Лео еле заметно оживает, внимательно прослеживая за его передвижениями взглядом, а затем - как он расстёгивает одну пуговицу, а затем вторую на рубашке. Лео облизывает губы, думая, что возможно жара была не так уж и плоха, и что он был не против расстегнуть все пуговицы до конца. Собственными пальцами, если не зубами. Он прикрывает на миг глаза, пытаясь справиться с этими шальными мыслями. Кажется, у него действительно давно не было секса после той ночки, и с этим надо что-то делать. Когда же Лео вновь открывает глаза, то сталкивается со встречным взглядом Джона и ощущает, как лёгкое возбуждение прошивает его тело.

"Это невыносимо" - Лео вынужден согласиться. Это попросту невыносимо - смотреть на расстёгнутый ворот его рубашки и пытаться не думать о том, что под ней - крепкое тело, к которому прилагались не менее крепкие руки и член, а также колкий язык.
Лео намеревается выйти из кабинета последним, потому что такой вид преподавателя ему определенно точно нравится, а ещё - он на подсознательном уровне чувствует, что тот определенно точно хочет ему что-то сказать. Учитывая то, что всё это время профессор нарочито его избегал, уже идти с ним бок о бок было весьма... странно и интригующе. А когда его ладонь касается поясницы, любые приличные мысли выходят из его головы стройным шагом, капитулируя. Леонард корит себя за то, что этот мужчина может вот так легко вить из него верёвки. Это ведь на него не похоже, он знает себе цену, знает цену своей гордости, поэтому он выпускает зубы, улыбаясь в ответ и точно так же не смотря на Джона, а смотря вперёд, ощущая его ладонь на спине.

- Ну вы же не дали мне свой номер телефона, профессор. А ведь я просил его, - припоминает он ему их первый разговор во внутреннем дворе. Лео не собирается вскрывать карты и говорить, что номер-то у него есть. Но ведь не для того он его всеми правдами и неправдами добывал, обивая порог деканата.
- Кстати, об одной вещи я могу вас предупредить, - Томсон берёт более серьёзный тон и понижает голос, намереваясь сообщить нечто действительно важное, он даже чуть замедляет шаг, чтобы на немного отстать от общей процессии. - Вам слишком идёт такой стиль. И если вы продолжите в том же духе, вашим студентам придётся выходить в уборную, чтобы передёрнуть. - Лео всё же поднимает взгляд на Джона, чтобы посмотреть на реакцию и с видом победителя положить ладонь поверх его ладони на спине и убрать её оттуда, чтобы пробежаться пальцами по кисти и отстраниться.

***

У Лео сбиваются в кучу мысли и дыхание. В голове - лишь стучит кровь в висках и ни единого признака здравомыслия. Он хочет здесь и сейчас, иначе - он уверен, просто не выдержит этой пытки. И в то же время - ему нравится их маленькая игра, в которой каждый из них был победителем, в которой они играли друг с другом, дразнили, кусали, не позволяя второму расслабиться.
- Разве ты не хочешь касаться меня? - Их игра вопросом на вопрос уже затянулась, но Томсону как-то плевать. Он обнимает Джона за шею и всматривается в глаза напротив, обдаёт горячим дыханием его губы и шепчет почти в них. - Везде. Разве не ты тогда касался моей поясницы? А может быть, ты хотел бы и ниже, но субординация не позволяла? - Мурлычет он, сам уже не понимая, что несёт. Лео терял голову рядом с этим мужчиной, всё, чего ему хотелось - это играть, заигрывать с ним, нападать и в то же время отступать под натиском его голоса, которым он ставил его на место, но в то же время утверждал - тебе можно быть наглым, мне - это нравится.

Лео чувствует, как внизу живота узел затягивается туже прежнего. Ему нравится - чертовски нравится, как Джон играет словами, крутит ими, как хочет, виртуозно осаживая его и удерживая контроль в своих руках. Лео именно это и нужно. Он цепляется крепче за профессора и кусает свою нижнюю губу. Он смотрит в глаза напротив - упрямо, молча, словно взвешивая на чаше весов все "за" и "против", чтобы ответить - "да, ревную", но они оба - слишком гордые, чтобы признаться не то что друг другу, но даже самим себе в том, что между ними есть какая-то большая химия, чем просто секс. Потому что эта химия может ускользнуть между пальцев, а оставаться в дураках они оба не любили.
- Всего лишь переживаю за твой профессорский авторитет, - наконец, отвечает Лео, - которым ты так сильно дорожишь, daddy, - маленькая шалость - Лео интересно, как Джон отреагирует; он ведёт кончиком языка по губам профессора, опуская ресницы, а затем откидывая голову назад, открывая доступ к своей шее, жадно хватая воздух и не в силах сдержать довольную улыбку, тихо постанывая, когда язык достигает уха, очерчивая его контуры и забираясь внутрь.

Лео знает - Джон не станет говорить "пожалуйста", а если бы он это и сделал - то Томсон был бы слегка разочарован в их игре. Однако Джон совершенно точно знает, как себя вести и что сказать, потому что его тихий хриплый голос на ухо, короткая команда - "дай" - это уже был тот максимум покорности, о котором Лео и мечтал. Каким бы power bottom он ни был, ему нравилось, когда партнёр всё равно оставался ведущим в их маленькой игре, умело сдавая позиция на ведомого, создавая иллюзию контроля над ним.

Это чертовски возбуждало.

Лео завороженно ведёт кончиками пальцем по губам Джона, второй рукой-таки раскатывая презерватив по члену, выполняя просьбу-команду. Когда же профессор вбирает пальцы в рот и начинает активно их посасывать, смачивая слюной, Лео на миг забывает как дышать, двигая пальцами внутри, заворожённый наблюдая за этим зрелищем, склонив голову набок. Каждое движение языка порождало скоп мурашек, ещё немного - и Лео будет готов кончить без единого прикосновения со стороны Джона, поэтому он вынимает пальцы, не менее расфокусировано смотря на то, как тот продолжает ласкать его ладонь, как дикий зверь, тигр, который способен и на нежности, помимо грозных рыков и охотничьих повадок.

Очередная команда работает на полном контрасте - Томсон борется с желанием беспрекословно повиноваться и выигрывает в схватке, и, прежде чем провести ладонью по члену, он ведёт по своим пальцам языком, поддевая капельку слюны, слизывая её, образовывая тонкую нить между его губами и пальцами, и лишь затем тянет ладонь вниз, чтобы обхватить член и несколькими ласковыми поступательными движениями обдать его естественной смазкой.
- Возьми, - хрипло отзывается несколько запоздало Лео на предыдущую команду "дай", призывно толкаясь бёдрами навстречу. - Возьми меня так, как хочешь.

Подпись автора

котики-наркотики

Конец сентября был на удивление жарким. Синоптики, как заведённые, вещали по всем каналам - телевидению, радио, и даже YouTube, что, кажется, это самый жаркий конец сентября, и что, в общем-то, это новый температурный рекорд, и виной тому - глобальное потепление. Следом обязательно выступал какой-нибудь эксперт, который с важным видом подтверждал эту мысль и начинал лекцию на тему "выбросов токсичных газов", "загрязнение атмосферы", а также "парниковый эффект". И закруглялась вся эта бурная дискуссия тем, что Илон Маск, вместо того, чтобы вкладывать свои миллиарды в освоение Марса, лучше бы потратил деньги на озеленение своей страны, а также улучшение экологической обстановки на земле обетованной.

Вместе с тем, в начальных школах штатов Нью-Йорк, Вермонт, Массачусетс и Коннектикуте объявили неделю экологии, о которой Лео узнал совершенно случайно от Мартина, который начал ныть ему в трубку, что он совершенно не хочет идти с Хилари в центральный городской зоопарк, ведь ей задали написать эссе о животных и том, как их надо защищать всеми правдами и неправдами.
- Да это же какой-то бред! Писать эссе про защиту животных, при этом задавать детям пойти в зоопарк и пялить на животных в клетке! - Возмущался Мартин, с видом мученика расплачиваясь в киоске за сладкий попкорн для Хилари.
- А с каких пор ты стал поборником за права животных? - Фыркнул Лео, натягивая кепку посильнее на макушку, чтобы козырёк прикрывал смуглый нос. Не хватало ещё, чтобы он обгорел.
- Я? Да с тех пор, что мой парень ратует за Грин Пис! Он на выходных хочет увезти меня в Пенсильванию на митинг, приуроченный ко всей этой херне!
- Ну так скажи, что не хочешь. - Лео пожал плечами.
- С дуба рухнул? У нас же с ним лучший се... Хилари! Хилари, не отходи от меня так далеко! Хилари! Не корпи пеликанов попкорном!
Лео рассмеялся. Когда дело касалось младшей сестры, Мартин превращался и сам в курицу-наседку, которая бегала, как с яйцом.
В зоопарке было не так много народа, некоторые животные - и те попрятались от жары, благо через час прошёл небольшой дождь и дышать стало в разы легче. Пришлось, правда, буквально забаррикадироваться в пиццерии, куда набились все, кто мог, и отбиваться от Хилари Маргаритой и молочным коктейлем.
Хилари было всего восемь, у неё были светлые волосы и немного кривые еще молочные зубы, однако улыбалась она, как настоящая голливудская звезда. По крайней мере, так говорил Мартин, который в ней души не чаял.
- Ну, давай, что ты помнишь про коал?
- Что они вымилающий вид! - Она еще так забавно букву "р" иногда не выговаривала и мама Мартина, миссис Скотч, всё не могла с этим справиться, не говоря уже об их логопеде.

- Ну а у тебя как там с этим, как его, твоим профессором? - Перевёл тему Мартини, и Лео неопределенно пожал плечами, слегка улыбаясь.
- Ну-ка, ну-ка, что за улыбочку я вижу? Идёт на контакт?
- Ну, если считать, что он меня неделю избегал, а потом мы... - Лео перевёл взгляд на Хилари, которая была явно увлечена каким-то мультиком в телефоне. - А потому мы уединились прямо в университетском коридоре, и было весьма жарко, то... - Лео многозначительно посмотрел на Мартина и усмехнулся. - Я думаю, что делать теперь дальше. Всё это конечно хорошо, но просто каждый раз так вот ммм уединяться - мне этого мало.
Мартин тут же присвистнул.
- Ты точно втюрился.
- Даже не буду отрицать, с тобой спорить бесполезно.

***

Полураздетый, тяжело дышащий, с чертиками в глазах, водящими хороводы, Джон казался Лео кем-то вроде бога из греческого пантеона. Он, правда, не мог определиться, с каким, потому что пьянящим профессор был, как вино, а его торс, который хотелось только и делать, что трогать, целовать, царапать короткими ногтями, навевал ассоциации с Аполлоном.  А Джон - он будто читает спутанные в клубок мысли Лео, знает, что ему нравится картина перед собой, нравится ощущать каждое прикосновение, что он - вот он, в его власти, под гипнозом, уже не сможет сказать нет, уже не сможет даже вязать и пары словосочетаний в приличное предложение, потому что из глотки вырываются лишь приглушённые стоны и горячее дыхание -как из Везувия дым. Ещё чуть-чуть, и у Лео - попросту случится перегрев системы.
Джон умело играет словами, лишь заводит ещё больше, хотя казалось бы - куда, заставляя кончики ушей алеть, а сердце - бешено стучаться о рёбра, отбивая, кажется, Марсельезу. Потому что Лео не согласен так просто сдаваться, несмотря на винегрет в голове.
- В туалет... только с тобой... не представляешь... - Каждое новое слово - через придыхание, потому что воздуха словно не хватает. - ... как я представлял... там... на перерыве. - Томсон уже отъехал, а виной тому - быстрые, ловкие, распаляющие поцелуи и лицо, эта животная нежность, граничащая с властностью, эта забота, от которой потом на бёдрах останутся синяки. И Лео абсолютно плевать на холод стенки позади своей спины, потому что вжимает его в неё горячее тело, о котором он мечтал уже так долго.

Лео скулит - прямо на ухо, толкаясь в него языком, вдыхая запах полюбившегося одеколона вперемешку с потом, ведёт кончиком носа по коротким волосам у основания шеи, по виску и чувствует, как его прошивает насквозь от ласкового, но такого грязного прозвища. От осознания, что он - его daddy, а он для него - his boy, бьет под дых, заставляя и без того тугой канат скрутиться в ещё более тугой узел, от чего Томсону кажется, что ещё немного - и он кончит уже хотя бы от этого.
- Daddy... - Эхом отзывается он, словно пробуя это слово на вкус, примеряя, и понимая, что ему и правда нравится его так называть - здесь и сейчас.
Когда член проскальзывает мимо входа, по копчику, Лео закусывает свою нижнюю губу и хочет было помочь, направить рукой, но не успевает, тут же ухватываясь поудобнее обеими руками за шею и сжимая посильнее ноги, чтобы не упасть.
Каждый новый толчок - это звёзды перед глазами, потолок, коридор, пол - всё смешивается в один коктейль, в одну картину, в которой Лео чувствует только эти руки, эти бёдра, этот член внутри и эти хаотичные, жаркие, всегоплощающие поцелуи, от которых дыхание замирает, от которых во рту становится влажно от обилия слюны, поступающей туда.
Лео не слышит себя - не слышит, что он стонет, делает это в голос, не так уж и громко, как хотелось бы, но в голос, зовёт Джона по имени, зовет его daddy, захлёбываясь в ощущениях, которых кажется всё мало, мало, мало!
У Томсона закатываются глаза от наслаждения, он вовлекается в поцелуй, кусает Мэллона в ответ, мычит в его губы, скользит языком вдоль его языка, одной ладонью - зарывается в его волосы и чуть сжимает пряди, пропуская их между пальцами.
Лео уже и не помнит, что они в коридоре, что здесь - их могут увидеть. Лео всё равно. Сейчас - всё равно, ведь в целом он не хочет, чтобы Джона уволили, иначе у них могут возникнуть проблемы.
Это пожелание звучит из его уст, как приказ, от которого по спине бегут мурашки. Томсона кроет настолько, что он думает - что хочет попробовать с Джоном без презерватива, и, кажется, даже как-то рвано, в порыве, озвучивает эти слова, сам того не осознавая и не замечая.
- Вот здесь... Сюда, глубже! - Его срывает на стон, в котором он напрягается всего на долю мгновения в руках Джона, и кончает, пачкая живот и себе, и ему. - Кончи мне в рот, хочу попробовать тебя на вкус, - поспешно тараторит он, буквально задыхаясь от восторга и, чуть пошатнувшись, оказываясь на полу, тут же соскальзывает еще ниже - на колени, жадно обхватывая член в презервативе губами, надрачивая у основания, торопливо отсасывая, затем - снимая защиту и продолжая ласкать языком, губами, помогая себе рукой и буквально мурлыча от удовольствия, в ожидании долгожданной награды.

***

Одним из самых любимых мест Лео в Центральном парке, был сад Шекспира с его витееватыми дорожками и не таким большим количеством людей, как в остальных частях парка. Здесь встречались небольшие уютные скамейки, цветники и водопады, здесь же он любил и порисовать, чем он и решил заняться, устроившись на одной из скамеек возле небольшого обрыва. Сзади проходила пешеходная дорожка, поэтому прохожих было не видно и они не мешали наслаждаться видом. Впрочем, после дождя большая часть скамеек была мокрой, поэтому Томсон сел  сверху на свою ветровку, которую зачем-то прихватил. Открыв скетчбук, он осмотрелся вокруг. Он и сам не заметил, как его карандаш начал выводить весьма знакомые черты лица, которые ве не покидали его мысли и его сны вот уже как месяц.

Подпись автора

котики-наркотики

Лео окончательно теряет крупицы рассудка, когда Джон зовёт его своим мальчиком и только и может, что исступлённо стонать в ответ, издавая бессвязные звуки и прерывисто выдавать почти шёпотом "да", "еще", "daddy", "Джон" и "профессор", переставляя слова местами, комбинируя друг с другом, потеряв способность изъясняться хотя бы как-то ещё.
Томсон не помнит, чтобы ему было так хорошо хотя бы с кем-то, как с этим конкретным мужчиной, который словно знал его тело наизусть, все слабые места, все кинки, и когда Лео шептал "потише" или же умолял "трахни меня" Мэллон прислушивался к его просьбам, то сбавляя темп, почти что нежно двигаясь внутри него, входя на всю длину, то устраивая родео с характерным звуком шлепков бёдер о бёдра, впечатывая Лео в стену.

Но венцом этой эпопеи был яркий оргазм в руках Джона и последующий контраст с горячим членом холодного пола под обнажёнными коленями. Лео думает, что готов простоять на коленях перед Мэллоном несколько часов кряду, позволяя насиловать его губы, язык и рот, думает, будто пьяный, испытывая отголоски оргазма и возбуждения. Поэтому когда Джон начинает в прямом смысле трахать его в рот, Томсон не протестует, а наоборот - расслабляет горло и позволяет ему выбрать темп, в удовольствии прикрывая глаза, чувствуя, как слюна и смазка текут по подбородку, по шее, чтобы сорваться вниз на кафель, прямо между его ладоней, которые он разместил на полу, тем самым вставая на четвереньки. В какой-то момент Лео открывает глаза, в уголках которых успела выступить влага из-за такого активного темпа, и поднимает их на Джона, высовывает язык, ведёт им по головке, поддевая её кончик, приоткрывает рот и остатки пены стекают вниз, после чего, обхватив член у основания, Томсон принимается двигать ладонью по спирали. А затем Мэллон снова насаживает его на член, в буквальном смысле позволяя воплотить одну из бурных мечт Лео - чуть ли не задохнуться на этом члене. Вцепившись пальцами в бедро профессора, Лео на миг распахнул глаза от неожиданности, однако тут же их прикрыл, понимая, что Джон не причинит ему вреда. Томсон ловит себя на грязной и даже постыдной мысли, что ему нравится - нравится до одури, поэтому когда Мэллон позволяет ему отстраниться, он жадно глотает ртом воздух и тут же широко улыбается. Лео возвращается к отсосу, двигая размеренно головой и помогая себе рукой, в какой-то момент он ощущает, как горячая сперма достигает его глотки и по инерции проглатывает часть, остаткам позволяя остаться на языке, смакуя их и слизывая их с головки члена, "сцеживая".
Лео особенно нравилось, как поощряюще гладит Джон его по волосам, поэтому, слизнув последнюю каплю, он доверчиво поднимает глаза и позволяет ему отстраниться.

Томсон чувствует уже, как немного саднит колени, однако он находит в себе силы одеться и, застёгивая ширинку, боднуть Джона носом в шею и улыбнуться от лёгкого поцелуя в ответ.
Всё же Джон Мэллон был самым ахуенным мужчиной из всех, что были у Леонарда. Словно в подтверждение этого Лео игриво куснул его за плечо и тут же потёрся о него носом, заглядывая в глаза.
- Ты мне очень нравишься, - признаётся он.
Вот так просто - без прелюдий и прочего.
Ты.
Мне.
Нравишься, да.
И мне абсолютно по барабану, профессор ты или президент Америки.

***

Лео уже как-то привык к этой увлекательной игре под названием "давай сделаем вид, что ничего не было, но через пару дней я тебя втрахаю в любую вертикальную поверхность". Однако так и не понимал - нравилась она ему или же нет. Море неопределенности одновременно расстраивало и подогревало интерес, поэтому почти каждое утро или же вечер у Томсона начинался с того, что он передёргивал на Джона, а затем с невозмутимым видом приходил к нему на пары, словно это было нормой. Правда и вёл себя на парах он иногда вызывающе, как и обычно - чтобы подогревать ответный интерес к себе.

Только вот интерес, оказывается, был не только у Мэллона. Поправив красный платок на шее, который был призван прикрывать засосы и укусы на шее, Лео снова втыкал в кофейный автомат, ругаясь и препираясь с ним.
- Помочь? - Нарисовавшийся справа человек имел знакомый голос.
Лео тут же поднял голову.
- О боже, это ты? - Явно пребывая не в настроении, произнёс он. - Что, уже соскучился по мне? - Фыркнул Томсон - шутки ради, однако ответ заставил его нахмуриться:
- А что, если и так?
Глубоко вздохнув, Лео выпрямился и повернулся к нему корпусом. Дерек стоял слишком близко, что не могло не бесить.
- Что, Зоуи уже не даёт? Решил налево сходить? Меня такое не интересует. - Томсон хотел было двинуться дальше, однако его крепко ухватили за запястье, останавливая.
- Эй, ты чего так взъелся? Ты же знаешь, что я женился на ней по залёту, её бы предки меня сожрали, если я это не сделал.
- Знаешь, что, мне - похуй. Ясно? - Вот же блять. Именно в этот момент Лео должен был поймать на них взгляд стороннего наблюдателя в кафетерии, которым оказался никто иной, как Джон. Лео пересёкся с ним взглядом всего на мгновение, прежде чем вырвать своё запястье из ладони Дерека и, окатив того взглядом полным презрения, потирая запястье выдать:
- Это твоё лучшее оправдание? Лучше бы головой, а не членом думал, когда ей бэйбика делал.
Лео видел фотографии их сына, Уильяма, в инстаграме Зоуи. Миловидный карапуз, который заслуживал отца куда лучше, чем этот говнюк.
- Знаешь, мне даже жаль Зоуи. А теперь сделай мне одолжение и отвали. - Последнее слово он бросил ему в лицо, приблизившись, прежде чем оттолкнуть его от себя.

***

Лео вынырнул из своих мыслей только когда услышал громкую ругань позади. Оторвавшись от рисунка, он обернулся и даже невольно улыбнулся, поймав себя на мысли, что, наверное, это второй раз, когда они встречаются вне стен университета. А ещё - Томсону весело от того, как Мэллон извиняется перед женщиной, чувствуя себя словно пристыженно, учитывая то, как он втягивает шею.
- Я-то слежу? - Фыркает Лео, подыгрывая. - С гораздо большей вероятностью полиция поверит мне, что я жертва, чем наоборот, не думаете? - Усмехается он и отодвигается чуть в сторону, освобождая место возле себя. - Присядете? Я не кусаюсь. Сегодня. - Лео выделяет последнее слово всё с той же усмешкой, и только тогда до него доходит, что на листке бумаги изображён сам Джон, поэтому поспешно закрывает скетчбук.
- На самом деле это одно из моих любимых мест в городе. Здесь тихо, обычно не так много людей, красиво, видно и здания, и природу.
Лео сжимает в ладонях скетчбук, понимая, что там он рисует в последнее время вовсе не здания и не природу, а людей - Джона, отца, Мартина, а также некоторые места Нью-Йорка, которые ему особенно нравятся.

***

Ливень начался совершенно внезапно - хотя и дождь в первой половине дня никто не прогнозировал. Крупные капли начали падать с неба, окрашивая асфальтированные дорожки в тёмно-серый цвет. Ветер начал гнуть деревья, заставляя их приклониться перед стихией. У Лео не было зонта, у Джона - тоже, а к тому моменту, ка кстихия застала их врасплох, они уже шагали по дорожке, выложенной разноцветной плиткой, после чего - пришлось перейти на бег, чтобы вырваться из чащи Центрального парка на авеню и, перебежав дорогу, шлёпая по лужам (Джону даже пришлось цапнуть Лео за руку и потянуть резко на себя, чтобы тот не побежал на красный) ворваться в кофейню под звонкий клокот колокольчика. С волос Лео капало на пол, футболка - прилипла к телу, так что сев за столик, он понял, что у него зуб на зуб не попадает.
- Еб-бучий дождь, - дрожа произнёс он, копошась в своей небольшой сумке. - Блин, скетчбук промок...

Подпись автора

котики-наркотики

Лео даже и не заметил, как в машине его начало убаюкивать. Его с головой накрыло чувство сытости, тепла и ощущение того, что всё на своих местах - странное, но такое уютное, что он закемарил, пока одна улица плавно перетекала в другую, а огни города мешались между собой. Огни фонарей очерчивали раз за разом полосы на лице Лео, пока он мирно посапывал, как если бы не спал несколько ночей подряд, и вот наконец ему удалось заснуть. Ему даже начало что-то сниться - улыбка Джона, его взгляд, в котором слишком много всего, что язык у него не повернется сказать вслух - Лео это знает. Или же ему это не снилось, а он об этом думал? - Томсон уже потерял ту самую грань, где разделялись реальность и выдумка, поэтому попросту позволил этому течению поднять его и унести за собой.

Даже когда ладони Лео коснулись чужие пальцы, он не отдал себе в этом отчёта - в том числе, когда его пальцы инстинктивно слегка дрогнули, чтобы чуть-чуть сжаться, как при импульсе, разряде тока.  Прохлада лобового стекла, что казалась такой приятной, когда дрёма окутывала сознание, показалась весьма неприветливой, стоило разлепить сонные глаза и оглядеться по сторонам. Лео хлопает ресницами, фокусируя взгляд на Джоне, затем хрипло спрашивает:
- Какой это район? - Не сразу понимая, что это буквально в паре кварталов от его дома - неоновая вывеска бара "Dead Rabbit" мигнула через дорогу. - Хорошо, спасибо, что... спасибо, что подвёз, - Лео туго соображал, в голове был кисель, тело было тоже - кисельным, поэтому вылезал он из машины не самым грациозным образом.

Уже дома сил хватило лишь на то, чтобы упасть на кровать и, найдя нужный контакт в телефонной книжке, набрать "я дома хохо".
Это было так... странно. И в то же время приятно - писать ему в мессенджере. И при этом определенно точно знать, что он не будет злиться, что у того есть его номер, потому что сам сказал - напиши.

"Горячих снов со мной" - было последнее, что Томсон отправил, приправив смайликом-гифкой с котиком.

***

Лео убирает неспешно скетчбук в рюкзак и откидывается на спинку лавки.
- Да так, всякое. - Отвечает весьма размыто он. Несмотря на всю заинтересованность в Джоне, Лео был весьма закрытым, когда дело касалось его творчества, не говоря уже о том, что большую часть рисунков сейчас составляли скетчи с Мэллоном. - Людей, пейзажи, город, животных. Что понравится.

Например - тебя. Твою усмешку. Твой острый, как бритва, взгляд. Твои пальцы, которыми держишь мел. Твои костюмы, в которых ты слишком возбуждаешь воображение. Если бы можно было запечатлеть на бумаге твою харизму, твою любовь играть словами - он бы это сделал.

- Хах, ты ещё плохо меня знаешь, - Лео сверкает глазами и усмехается, ему нравится эта мысль - что этот мужчина не знает его до конца, лишь часть - ту самую, наибольшую, грязную и похотливую, потому что как правило Лео прятал её, но выставлял напоказ вторую - ранимую, мечтательную в какой-то мере. С Джоном же все было наоборот - с ним он мог вести себя так, как хотел, мог не подбирать слова, только если они не играли снова в свои словесные догонялки и перегонки.

А Джон - он тоже раскрывается для Лео с другой стороны, когда он уходит в свой монолог о Японии, о природе, и Томсон невольно расслабляется, переводит взгляд на озеро прямо перед ними, а мыслями улетает куда-то туда - в префектуру Идзума, будто видя, как наяву, как запускают кораблики парочки. Будто чувствуя, как лёгкий ветер проходится по коже, будто слыша, как шелестит... сакура?
- Красиво... - Заворожённо выдыхает Лео, залипая в одну точку - на то, как на ветру трепыхаются листья.
Лео хочет спросить - как думаешь, как далеко уплывёт наша лодка? - но вовремя останавливается, моргая и сбрасывая с себя это чувство оцепенения перед чем-то прекрасным. Их с Джоном лодку несло по неспокойным волнам, и пока неясно было, гребли ли они вообще в одну и ту же сторону. Однако Лео хотелось бы это выяснить.

***

В кафе было уютно и пахло кофе, Лео, покопошившись в своем рюкзаке, достал оттуда синюю толстовку с эмблемой капитана Америки, и сразу же нацепил её, почувствовав себя куда теплее через пару минут. Шмыгнув носом, он взъерошил волосы на голове, приводя себя тем самым в порядок, и лишь затем поднял голову, как раз когда пришла официантка. Бросив на Джона хитрый взгляд, Томсон фыркнул и покачал головой. Эта дамочка явно положила на него глаз. Правда вот последующий комментарий заставляет Лео приятно удивиться, замереть и даже закусить свою нижнюю губу от удовольствия.
"Мой мальчик". По спине пробежалась стайка мурашек, Лео даже немного передернуло за плечи. Ему особенно доставило удовольствие наблюдение за тем, как Джон поспешно скрылся за меню.

- Мальчику пожалуйста, кофе. Со сливками. Люблю сливки, - недвусмысленно намекает он, подпирая щеку ладонью. - И морковный торт.  - Лео сладко улыбается официантке - настолько, насколько это вообще возможно, в голове прикидывая, что её шансы стремятся к нолю, если не эпицентру земли.

- Так что, теперь я... твой мальчик? - Мурлычет буквально Томсон, стоит официантке отойти и грузному молчанию повиснуть над их столиком.
Лео тянется ладонью за салфеткой, и в тот же момент их с Джоном ладони соприкасаются, по телу проходится импульс, словно ток. Лео думает, что хотел бы взять его за руку, но не понимает - зачем. Чтобы сидеть и держаться за руки, как типичная парочка? С какого чёрта вообще у него такие мыли в голове?
В голове проскальзывают воспоминания о минувшем вечере в университете. "Мой мальчик" прозвучало в поледний раз именно там, и Лео ни за что не сможет забыть, да и не хочет забывать, как это звучало.
Джон называл его не просто мальчиком, а "мой сладкий мальчик", от воспоминаний о чём внизу живота начинал завязываться узелок.
- Чисто для справки, я не против, - добавляет Лео, поднимая руки вверх, как будто сдаваясь сразу же, без боя.
Их десерты приносят довольно быстро, так что уже ковырясь десертной вилкой в морковном торте, подцепляя белоснежный крем на самый край и лишь чуть-чуть не донося до рта, Лео спрашивает:

- Так значит... ты уже видел, как твой мальчик ласкает себя на видео? - Он вытягивает кончик языка и проводит им по ребру вилки, слизывая крем и тут же делая ошеломлённое выражение лица:
- О боже, прости, я ведь еще не отправлял тебе видео, взял и испортил сюрприз. - Он усмехается - одними глазами, в которых снова водят хороводы чертята, отламывает кусочек тортика и отправляет себе в рот, издавая тихий стон удовольствия.
- Один из лучших морковных тортов, что я пробовал. - В то же время выуживая из кармана телефон и делая несколько быстрых кликов.
Чтобы отправить то самое видео, где на стоп кадре видно весьма пикантную картинку с дилдо и ладонью на члене.
- Посмотришь, как захочешь, - захочешь меня - добавляет про себя Лео и ведёт аккуратно носком кроссовка по щиколотке профессора, поддевая край брюк и касаясь кожей о кожу.

Лео хотел реакции, он хотел игры, хотел большего, хотел - и не понимал, чего, в частности.
- Так... ты всегда мечтал о том, чтобы щеголять в костюме по университету и преподавать восточную мудрость или как это случилось? - Словно продолжая когда-то начатый разговор, переводит Томсон тему, поднимая глаза на Джона и усмехаясь.
- Или ты хотел стать кем-то другим? - Ногу, впрочем, он не убирает, продолжая вторгаться в чужое личное пространство и взглядом изучая то, как намокшая ткань одежды очерчивает столь привлекательное тело, которое, он был бы не против, а только за, могло бы вытрахать из него всю дурь прямо в этом туалете в конце коридора.
Джона хотелось и хотелось, как всегда, сильно. Вероятно Лео, наконец, начал понимать, что значит скучать по кому-то настолько, что сосёт под ложечкой.
Скучать по его едким комментариям, по его мимике, жестам, и, конечно же, горячему шёпоту и члену.

Подпись автора

котики-наркотики

Лео нравится смотреть за тем, как меняется настроение и отношение Джона к нему, нравится дёргать эти весы, постоянно выводя их из равновесия. Он просит его заткнуться, но Томсон видит в его глазах совсем другое, слышит между звуков обратное - Джону тоже нравится эта игра, как бы он не изображал из себя недотрогу. Ведь иначе он бы уже давно заблокировал его в соцсетях, не читал и не отвечал на сообщения. Лео не то чтобы надеялся получить видео или хотя бы фотографию в ответ, Джон вёл себя осмотрительно, как взрослый, наверняка, просчитывая наперёд, как Лео может использовать его фотографии в будущем. А вот Лео было абсолютно плевать, посылать свои нюдсы было для него не в новинку, да и потом, несмотря на то, что реакция Мэллона всегда была примерно одинаково саркастичной, он был более, чем уверен, что профессор если не передёргивает на его фотографии, то у него хотя бы встаёт, а в голове начинают шевелиться грязные фантазии. И Лео очень бы хотел дать им выход, и как можно скорее. Это было весьма напряженным занятием - пытаться охмурить мужчину, которому ты и без того не безразличен - по крайней мере, ему так казалось. Переписываться, видеться почти каждый день в университете, и при этом не иметь возможности остаться наедине в безлюдном месте. Лео хотелось, чтобы Джон к нему прикоснулся, чтобы оставил красные отпечатки от своих пальцев на его коже, которые позже перейдут в лиловые синяки. Лео хотелось внимания, хотелось похвалы. Хотелось того самого секса из кабинки туалета и тёмного коридора, от мыслей о которых член вставал по умолчанию.

Однако Джон оказался структурной композицией куда сложнее, чем казалось на первый взгляд, и Томсон отчаянно искал подход, как заинтересовать его, а потому - безбожно флиртовал. И Джон, возможно и не замечал, но флиртовал в ответ - по крайней мере то, ка кон свистнул кусочек торта заставил Томсона усмехнуться и посмотреть на него заинтересованным взглядом. Этот взрослый человек был не настолько уж и взрослым, как хотел показаться.
Да и профиль эгоиста ему вполне подходит - Лео видит и знает, что Джон себя любит, это прослеживается в его колких фразах и том, как он обороняет свое личное пространство. Он задумчиво облизывает десертную вилку и ведет по её кончику языком, не отводя взгляда от Мэллона, словно взвешивая его слова и обдумывая.

- Нравится, когда тобой восхищаются и ты ведешь? - Переводит он услышанное на немного другой язык, другой лад, прикусывая кончик вилки и слизывая остатки крема от торта. Лео и сам не хочет признаваться, что ему нравится - когда Джон ведёт их разговор, снова ударяется в рассуждения, вот как сейчас, и их разговор приобретает чуть более интеллектуальный оттенок, который накладывается на эмоции. Лео хочет узнать как можно больше, потому что знает - рано или поздно флирт приедается, а темы для разговоров иссякают, если только трахаться. Хотя и последним Джон его не баловал. Но было что-то в этом странном мужчине, какой-то магнетизм, какое-то чувство власти, ощущение, что где-то под толщей льда, за которой он скрывался, было что-то еще. Что-то, до чего хотелось дотянуться, почувствовать. Получить.

- Ну, у тебя здорово получается. Хотя, признаться, половина курса к тебе ходит не за знаниями, - Лео знает это - слышит в коридорах, как обсуждают Джона, слышит их догадки касательно его статуса, читает их переписки в общем чате. Он прекрасно осведомлен, что по Джону сохнет добрая часть его группы, которая состоит на две трети из девчонок. И это его порой злит, а порой - веселит. Зависит от настроения. Однако отрицать глупо - занятия у Джона, если даже отбросить его сексуальность, были куда интереснее, чем нудные лекции других преподавателей.

Лео не ожидал встречного вопроса, поэтому на какой-то момент замолк, поднимая глаза и смотря на Джона, хмыкая и пожимая плечами.
- Я всегда любил рисовать. Еще в школе я уже увлекался скетчами, и мама отдала меня в художественный кружок. А потом, когда мне было четырнадцать, случилась моя первая поездка за рубеж. Отец взял нас с мамой с собой на какой-то слёт экспедиторов, который проходил в Италии, в Риме. Мы проехались по нескольким городам, и я влюбился в местную архитектуру. - Лео провернул ручку чашки в своей руке между пальцев, опуская мечтательный взгляд в напиток. - Весьма клишировано, но после этого меня тошнило от нью-йоркских коробок, и я увлекся архитектурой. Я бродил по городу в поисках хотя бы одного здания, которое могло зацепить моё взгляд, и им оказался Собор Святого Патрика на Пятой Авеню. Я приходил в сквер напротив него два раза в неделю и пытался перенести собор на бумагу. Он выполнен в готическом стиле и напоминает итальянские соборы. Вообще на Пятой Авеню много красивых зданий, люблю там прогуливаться, - Лео делает глоток кофе и поддевает кончиком языка сливки. - Так что я решил, что Нью-Йорк слегка потерян для красивой архитектуры и это надо срочно исправлять, так что вот я здесь, поступил на архитектора, - заканчивает он немного скомкано.

***

Лео совершенно не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Еще утром он даже не думал о том, что будет идти бок о бок с Джоном и болтать о какой-то ерунде, что узнает о нём много нового, и что ему понадобится ещё какое-то время, чтобы эту информацию переварить. Однако чем ближе они становились к машине, тем чётче Томсон осознавал тот факт, что скоро ему придётся вернуться домой, а эта иллюзия взаимного понимания снова растворится в интернет общении, которое в последнее время казалось весьма односторонним. К тому же, Лео не мог отрицать того факта, что в последнее время слишком часто думал о Джоне в сексуальном плане, и его хотелось - хотелось до одури и бабочек в животе. Лео даже было, собственно, плевать, где - в машине, в отеле, в публичном месте. Даже если вот в этой подворотне. Мозги отключались, стоило ему подумать о продолжении этого вечера, поэтому, потянув Джона за собой в сторону от ярких фонарей улицы, Лео прильнул к Джону, обдавая горячим дыханием его кожу, ведя носом по его щеке, а затем - впиваясь губы, прижимаясь, обнимая за шею и утягивая в жадный поцелуй. Он расслабляется, услышав стон, почувствовав вибрацию в губы, словно подтверждение, что зелёный свет дан, что не он один хочет этого здесь и сейчас. Однако суровая реальность вырывает воздух из лёгких, и стоит поцелую закончиться, а словам - прозвучать, Лео непонимающе и даже как-то растерянно смотрит на Мэллона, пытаясь понять - он сейчас так шутит, играет в их игру или же серьезно?

Нет.

Лео давно уже не слышал этого слова, и оно ему не нравится. Лео нравится "да", нравится "давай поедем ко мне", и он совершенно оказывается не готов услышать отказ.
- Нет? - Эхом переспрашивает он, словно пытаясь его осознать или убедиться, что не ослышался. Однако нет - это нет, поэтому спустя короткую паузу Лео усмехается и отпускает едкий комментарий, чувствуя себя уязвлённо:
- Что, ты не трахаешься на первом свидании?
Лео даже как-то горько и немного противно. Это, кажется, непонимание и разочарование в одном флаконе. Он не понимает. В чём причина? Он хочет спросить: "Ты меня не хочешь?" или же "У тебя кто-то появился?", но ни один из вопросов он не озвучивает, потому что не хочет услышать того ответа, на который не рассчитывает. Поэтому он лишь фыркает в ответ на следующую ремарку и, отстранившись, пинает невидимый камешек под ногой. Это было удивительно унизительно - Лео давно не чувствовал себя так, потому что ему никогда не отказывали. Всегда брали. А он - давал.

Ему-то в кафе показалось, что всё шло правильно, что они узнавали друг друга лучше, и что секс - был бы логичным завершением этой встречи, однако Джон закрывается, едва открывшись, и Лео тоже - прячется, чувствуя себя уязвленным так, будто его выставили голым на всеобщее обозрение. Хотя даже это, вероятно, его не так смутило, как то, что произошло сейчас.
Он не произносит ни слова по пути к машине, не говорит и заняв место пассажира и пристегнув ремень безопасности. Лео смотрит в боковое окно, подперев голову, и думает, что всё должно быть не так. Ведь не будь Джон в нём не заинтересован, то не вёл бы себя так, да? Он бы обрубил всё на корню - как умеет, однако его фраза-продолжение про ширинку и рот звучали весьма двусмысленно - или же Лео это себе придумал сейчас? В любом случае он хмыкает сам себе и, повернув голову, смотрит на водителя. Джон хотел поиграть, испытать его терпение? - хорошо, тогда пускай выучит тот факт, что Лео - совершенно не терпеливый парень, поэтому, не дожидаясь ближайшего светофора, он тянет ладонь и ведёт ей сначала по бедру, вниз - к колену, а затем - по внутренней части к паху, который сжимает, прикусив нижнюю губу.

Громкое ругательство и резкий поворот лишь раззадоривают Томсона. Джон злится - и эта эмоция подходит ему куда больше, нежели его холодное "нет", поделенное пополам на "я занят" и "не сейчас" в переписках. Сейчас - он никуда не сбежит и не денется.
- Ты говорил никакого рта, а про руки разговора не было, - лукаво произносит Леонард, даже не думая прекращать свою игру, лаская профессора между ног, поглаживая через ткань, пальчиками нащупывая ширинку и расстегивая её, чтобы можно было ладошкой нырнуть в щель и ласкать через белье. Лео чувствует - у Джона встаёт, и он знает, что у Джона встаёт на него. Не может не встать.
А когда машина останавливается, и зелёный свет горит не на светофоре, а в глазах Мэллона, Лео, словно только команды и ожидая, выпрыгивает из оков ремня безопасности и двумя изящными движениями переползает к Джону на бёдра, ёрзая на его паху и притираясь своим к его.

- Хочешь меня наказать или попросту передумал говорить мне "нет"? - Заискивающе смотрит Томсон в глаза профессору, прежде чем сладко усмехнуться. - Хочу тебя. Как тогда в клубе, хочу так сильно, - шепчет он в губы Джону, расстегивая пальцами пуговицу на его штанах, а ладонями заползая под его рубашку, вырывая её из оков пояса штанов. - Ты же знаешь, мне куда опаснее говорить "нет", чем "да", я тебе, кажется, тогда уже говорил, - выдыхает он в губы, прежде чем прильнуть к ним своими, жадно целуя, вжимая Джона в водительское сидение и ёрзая на нём, расторопно расстегивая свои собственные штаны.

Подпись автора

котики-наркотики

У Лео дрожат пальцы и внутри всё напряжено до предела - оттолкнёт или нет? Нет, не сможет. Джон никогда не мог сказать ему "нет", когда они были наедине. У Лео внутри - настоящий хаос, который отзывается маленькими фейрверками внизу живота. Он знает, чего и кого хочет, и знает, что может это получить. И не может разочаровать в ответ. Он слышит, как тяжело дышит Джон, чувствует под своими пальцами, как тяжело вздымается его грудь, видит в глазах напротив растущее желание.

Блять, эти глаза и этот голос - попросту сводят с ума. Как и пальцы, которые умеют вытворять чёрт знает что. Буквально на днях Томсон залипал на жестикуляцию Джона, пока тот вёл лекцию. Прикусив пухлую губу, он откровенно замечтался, витая в облаках и вспоминая тот самый вечер, когда они зажимались в коридоре, когда профессор втрахивал его в стену, а затем обильно кончал в... Лео очнулся лишь когда понял, что от одних только воспоминаний его настигло возбуждение, заставляя штаны топорщиться. И именно в этот момент Джону надо было посмотреть в его сторону и их глазам пересечься, чтобы Лео, смутившись из-за собственного стояка, спрятал свой нос в тетрадку, в которой принялся методично рисовать прямые линии и геометрические фигуры, чтобы успокоиться и перестать ёрзать на месте.

Однако сейчас ёрзать - вполне законно, тем более, что на его бёдрах, как на коленках у Санты.
- Я же был хорошим мальчиком, правда? - Шепчет Томсон в губы, поглаживая шею Джона самыми кончиками пальцев - от уха и до края его рубашки.
Подождать? Он не понимает, зачем, почему и чего, и не очень-то и хочет знать.
- У тебя нет кондома? - Озвучивает Лео первую пришедшую на ум мысль, облизывает свои губы и целует чужие, тихо в них мыча - буквально мурлыкая, покачиваясь на бёдрах волнообразными движениями. - Наконец ты это признал, - он усмехается - сладко и словно ликующе, будто выиграл в лотерею. Ему нравится это слышать, нравится знать наверняка, что этот мужчина желает его и так сильно. Томсон бренчит пряжкой ремня профессора и от чужой плоти его останавливают считанные движения, как вдруг его прерывают, и до Лео не сразу доходит вообще смысл слов и того, чего от него хотят. Затем за непониманием приходит грузное ощущение неверия, сопровождающееся нахмуренным лицом. Лео буквально чувствует, как его тело парализует - он не отрывно смотрит на Джона, чувствуя, как глухое чувство обиды ледяной стрелой поражает где-то в районе груди.

- Это что, шутка какая-то? Твой новый способ меня отшить? - Голос звучит бесцветно, Лео даже не чувствует будто ног, чтобы, уязвленный, слезть с бёдер и сползти на седение рядом. У него горят щёки - от странного чувства стыда, и из-за этого ощущается это так, будто Джон только что дал ему пощёчину, перед этим поманив и пообещав совсем другого.
Поэтому, когда Мэллон пытается исправить ситуацию и добавляет еще пару слов, Томсон не сразу отмирает, словно ожидая очередного подвоха, очередного плевка в лицо и в душу, но он не следует, поэтому он чуть ослабляет плечи, но всё так же хмурится.

Домой?
К себе домой?
Остаться у него?

- Ты... сейчас серьезно? - Недоверчиво, будто животное, которого до этого ударили палкой, а затем протянули руку, чтобы погладить, прищуривается Лео. - Ты в этом уверен? - Этот заикивающий тёплый и встревоженный взгляд напротив был самым что ни на есть утвердительным ответом. Только взглянув в эти глаза, Лео, наконец, расслабился и выдохнул, чувствуя, как жар приливает к щекам теперь по другому поводу. Это был серьезный шаг - по крайней мере, для Лео он значит много. И даже в своих смелых фантазиях он еще ни разу даже не думал о том, что Джон может пригласить его к себе. И это было... волнительно. Это означало, что он впускаел его в свою жизнь и подпускал ближе. Возможно, это значило, что для Джона это тоже не просто... интрижка. Что он вкладывает в их отношения какой-то смысл. Какое-то будущее? Лео сглотнул и поспешно кивнул, понимая, что затянул с ответом.

- Ей плевать, где я, и она сегодня во вторую смену, так что ничего страшного, - Лео не добавляет, что частенько не ночует дома и может часами напролёт торчать у Мартина, потому что сейчас это не самое важное. Он всё ещё не может поверить в свою удачу и боится спугнуть это наваждение, не дай Бог проснуться и уставиться в потолок, с трудом осознавая, что всё это - плод его воображения.
Поцелуи на шее дурманят и сбрасывают остатки оков оцепенения. Лео довольно покусывает свои губы, плохо скрывая улыбку и чувствуя, как сердце, как бешеное, бьётся о рёбра.

- Тогда вези меня к себе. Иначе я сейчас с ума сойду, - выдыхает Томсон, оглаживая пояс Джона ладонями и забираясь ими под его рубашку, как бы намекая, что он уже заждался. - Ладно-ладно, уже слезаю, не смотри так, - он тихо смеётся и лишь затем сползает обратно на своё место, даже пристёгивая ремень безопасности и пытаясь отдышаться, чтобы румянец отлил от лица.
Смотря в окно и проплывающие мимо ландшавты, Лео чувствовал прилив адреналина и понимал, что волнуется, как будто перед своей самой первой ночью.

И по сути, это будет их первая ночь - осознанная и, как надеялся Томсон, куда-то ведущая их вперёд.

***

Уже возле дома, окидывая его взглядом в наступающих сумерках, Лео понимал, что мандраж, настигший его еще в машине, никуда так и не делся. Дом выглядел хорошо - Лео только сейчас понял, что никогда даже не думал, где и как именно живёт Джон, однако стоя на пороге, он начал строить догадки, чтобы хоть как-то отвлечься и заставить ладони перестать потеть, а ноги - леденеть от волнения.
Постеры и потреты с чем-то японским? Статуи? Боже, неужели аквариум с хамелеоном? Или, быть может, душ с встроенным радио? Полка с наградами "лучший ботаник года"? От этой мысли Лео тихо улыбнулся себе под нос, закусывая снова губу, чтобы скрыть это. Он коротко кивает, бросая взгляд на Джона. Волнуется ещё как.

- Просто... необычно это все как-то. Никогда не думал, что ты меня пригласишь к себе. - Говорит весьма честно.

Уже внутри, оглядываясь по сторонам и проходя вглубь дома, Лео ловит себя на мысли, что не может вспомнить, чтобы кто-то из его пассий привозил его к себе в гости, не считая тех, кто звал к себе в первую же ночь знакомства лишь ради забавы и секса. Нет, конечно, мотивы Джона тоже были связаны с сексуальной частью, но Лео чувствовал кожей, что для профессора, как и для него самого, это событие значит чуть больше, чем просто комфортное место для секса.

- Нет. Это не плохо. - Лео оглядывается по сторонам и проворачивается вокруг своей оси, оценивая гостинную. - Просто и со вкусом. И много света, наверное, днём. Мне нравится чётко очерченная геометрия и палитра. Ничего лишнего.
Томсон хочет было открыть рот, чтобы добавить что-то ещё про концепт "коробки", но вовремя передумывает, решая, что лекции сейчас не совсем то, что им нужно.
- Да, пожалуйста. Что-то на твой вкус. - Соглашается он, понимая, что выпить "для храбрости" не помешает.

Лео никогда не думал, что ему будет так страшно. И не в смысле, что очень, а именно по такой причине - из-за мужчины, с которым он будет волноваться, чтобы всё не заруинить, ступая будто по тонкому слою льда. Ведь они еще никогда не были на этой территории, и всё это до сих пор казалось и ощущалось миражом.
Страшно, потому что сердце бьется, словно сумасшедшее, каждое новое прикосновение порождает волну мурашек, дыхание сбивается уже от одного пронзительного, но такого мягкого и внимательного взгляда, из-за которого Лео кажется, что он готов расплавиться прямо на этом месте.

Лео понимает, что безумно соскучился. По их словесным перепалкам, по этому колкому взгляду, по этим губам и рукам, вниманию - только для него одного, а не для всей аудитории.
И лео безумно нравитя, когда Джон вот так берёт его мягко за подбородок и обнимает за талию, прижимая к себе, расставляя точки над i. Он тянется навстречу, пытаясь поймать шаловливый язык губами, усмехается от этой лёгкой и заводящей с пол оборота игры и кладёт руки на плечи профессора, позволяя кистям свисать с них.

- Мне нравится с тобой и в туалете, и в коридоре, и в кровати. Везде, - выдыхает торопливо Лео в ответ. - И меня даже в какой-то мере заводит то, что мы делали это в публичном месте и был шанс, что нас застукают. - Он игриво кусает Джона за нижнюю губу, перестав пытаться угнаться за его языком. Он чувствует, как мурашки пробегают по коже и как узелок затягивается внизу живота от последних слов. Он видит всё это весьма ярко, весьма чувственно, поэтому, не вытерпев, Лео проскальзывает языком в чужой рот, прижимаясь ближе, целуя - жадно и жарко, пока воздух не кончается в лёгких, пальцами зарываясь в волосы и перебирая пряди.

- Then fuck me, daddy, - выдыхает он в губы, лишь оторвавшись от них, чувствуя, как подкашиваются ноги, будто ему уже и не нужна выпивка - Джон уже ему вскружил голову.
- But first... Let me finish what I've started. -  Лео бросает взгляд через плечо, вылавливая кресло, а затем напирает на Джона, заставляя сделать несколько шагов назад и сесть в него. Томсон чувствует, что это тягучее наваждение, похожее на оцепенение и страх, отпускают его, стоит пальцам пройтись по зоне паха, а ему самому - опуститься на колени. Это они уже проходили, здесь он - знает, как и что делать, поэтому чувствует себя в своей тарелке. Однако, поднимая взгляд и видя эти бездонные глаза, которые смотрят на него сегодня удивительно и непривычно тепло и с любовью, у Лео пересыхает во рту; но это не останавливает его перед тем, чтобы опустить ресницы и под пристальным взглядом расстегнуть нижние пуговицы на рубашке, чтобы прильнуть губами к горячей коже на торсе, оставляя влажные дорожки от языка, обводя контур штанов им же и прикусывая край, впиваясь в него зубами, тихонько рыча. Тонкие пальцы поспешно расстёгивают ремень, пуговицу, а язык поддевает собачку на ширинке, чтобы уже зубами потянуть вниз и нырнуть язычком на уровень ниже, лаская плоть через ткань нижнего белья и параллельно стягивая штаны до колен.

Лео постепенно стягивает и белье, оголяя кожу миллиметр за миллиметром, а затем обдаёт горячим дыханием головку, однако в рот брать не торопится, покрывая член короткими поцелуями, а затем полосит по нему языком.
- У меня во рту пересохло, - нехотя признаётся всё же Лео. - Поможешь мне немного? - Хмыкает он, поднимая взгляд и оставляя вдумчивый поцелуй на головке, помещая её между губами и медленно облизывая.

Отредактировано Nonna Lebowski (21.03.2022 00:27:23)

Подпись автора

котики-наркотики

- Я бы хотел на твоём столе, - выдыхает Лео завороженно, и от одной только мысли уже в голове все путается. - Чтобы ты меня отшлепал, а затем выдрал хорошенько, - продолжает он свою фантазию, нервно сглатывая. Он видит эту картинку весьма чётко и уже слышит, как стонет под ним во время длинного перерыва. - Хочу чувствовать тебя в контроле. - Признается он.
Лео нравится, когда его пытаются обуздать, ему нравится, когда его пылкий нрав держат в узде, и особенно - когда знают, как это делать грамотно, потому что зачастую всё катывалось в глупые dirty talks, от которых не то что всё падало, а даже появлялось чувство лёгкого отвращения.
Лео думает, что озвучивать свои фантазии на счёт игрушек уже будет как-то перебор для одного раза, поэтому оставляет этот разговор на потом - когда Джон посмотрит то самое видео, что он ему прислал ещё в кафе, однако в голове уже проскальзывает образ того, как Джон регулирует интенсивность вибрации на вибраторе с помощью телефона, а сам - сидит в кресле, лениво надрачивая себе, созерцая. Томсон сглатывает. От этой фантазии по спине проходят мурашки, а затем разбегаются врозь где-то в волосах.

Уже стоя на коленях, Лео трется пахом о столь щедро подставленную ступню, прижимает её к себе одной рукой, ведёт по пальцам, поглаживая их, притирается к ним - как сучка в течку, при этом нисколько не стесняясь этого порыва - он знает, что это их игра, и ему нравится в неё играть, играть в подчинение, когда в другое время это именно Лео бегал за Джоном и пытался его соблазнить.
Томсон послушно приоткрывает рот и высовывает язык в ожидании чужой слюны - вязкой, скользкой, потому что именно союственные фантазии играли с ним плохую шутку, заставляя горло пересохнуть. Горячая жидкость срывается с одного языка на другой и скользит в рот, прямо к горлу, Лео зажмуриваетсся от плевка, вытирает подбородок ладонью и, поймав на себе властный взгляд, раскатывает слюну по языку, чувствуя, как низ живота лишь еще больше затянуло, а затем позволяет слюне стечь с его языка на член, по которому он начинает её размазывать с клокочущим звуком, надрачивая обеими руками по спирали - сначала неторопливо, затем - постепенно ускоряя темп, а после - наклоняясь и вбирая член в рот с длинным протяжным мычанием от удовольствия.
Смазка смешивается со слюной, в какой-то момент Лео чувствует, как эта смесь начинает слегка пузыриться на члене и сочиться из уголков рта, она цепляется за кончик его носа и свисает с него, затем срывается на подбородок, но Томсон не обращает внимания - ему нравится чувствовать себя грязным, использованным, нравятся эти звуки и то, как пульсирует кровь в ушах, поэтому когда его резко отрывают от дела за волосы, он разочарованно стонет, чувствуя, как горят губы и щеки от румянца, что на глазах выступили слёзы от усердия. Тонкие нити связывают его губы и головку члена - слюны так много, что она похожа на паутину паука. Лео подрагивает от влажного жеста - ощущения языка - такого мягкого на фоне отсоса. Он не сразу понимает, что обвивает его шею, а когда осознаёт - ведёт немного шеей в бок, словно примеряясь.

Ошейник на шее выглядит и ощущается интригующе, Лео прислушиваться к своим ощущениям, и делает вывод, что ему безоговорочно нравится, как стягивает кожу, как спиракт воздух в лёгких. Говоря откровенно, кинк на удушение был одним из главных его кинков - разумеется, после кинка на разницу в возрасте и большой член.
В какой-то момент Томсону становится даже не по себе - они ещё никогда не практиковали подобных игр. Он не считал клуб, где у них заведомо была ролевая игра, навязанная правилами вечеринки, не считал игру в профессора и студента, потому что это были их реальные позиции. Позиция же мальчика на поводке - "пёсика" и его хозяина была чем-то новым в их отношениях, а от того волнующим. Именно сейчас Лео понял, что, в сущности, никогда не задумывался, что не знает, как на самом деле Джон любит трахаться и как обычно он это делает, потому что весь их секс сводился к быстрым перепихонам за углом. Поэтому слова Джона о том, что он живого места на нем сегодня не оставит, отзываются лёгким зудом в паху. У Лео не проскальзывает мысль об инстинкте самосохранения, не появляется звоночек о том, что Джон в постели может оказаться агрессивным доминантом с кучей замашек. Всё, о чем сейчас думает Томсон, так это что этот мужчина принадлежит ему, несмотря на то, что сейчас казалось все было наоборот, и это он принадлежал ему и его желаниям.

Лео берет член в рот, смотря весьма преданно, широко распахнутыми глазами, глядит снизу вверх на фигуру, что возвышается так вальяжно над ним. Не разрывая этого контакта, он начинает посасывать член, создавая вакуум впалыми щеками, щекочет дырочку языком и затем позволяет члену скользнуть вдоль по языку глубже, к самой глотке, задерживается, уткнувшись носом в пах, ощущает власную ладонь в своих волосах, которая надавливает на голову, не позволяя отстраниться, и послушно делает глотающее движение, обхватывая член плотнее, а затем чувствуя рвотный рефлекс, кашляя, резко отстраняясь, жадно глотая ртом воздух и смотря поплывшим мокрым взглядом на Джона.
- I want you to choke me while I'm sucking you, daddy, - выдыхает хрипло Лео, перехватывая его ладонь и помещая себе на горло, намекая, чтобы он его чуть сжал, а сам возвращается к члену, вбирая головку в рот, посасывая и начиная активно двигать головой, по всей длине, двигаясь по спирали.

Лео опирается на руки и на ноги, приподнимая таз, вставая на четвереньки, как подобает "пёсику", отсасывает взапой - уже без рук, позволяя Джону регулировать глубину и скорость, таская за волосы, буквально имея в рот до смазки, текущей изо рта вниз - к яичкам, и по подбородку срывающейся на пол. Во время очередной передышки, Томсон ведет ласково ладонями по ногам Джона, притягивает его ступни к себе, прижимает их к своей груди и ведет влажными губами по коже, оставляя поцелуи на ступнях, на щиколотках, на пальцах, он нежно и бережно мнёт их в руках, ведёт языком между большим и соседним пальцами - по ложбинке, а затем вбирает большой палец в рот, неторопливо посасывая и поднимая взгляд, чтобы понять реакцию - нравится ли Джону такое. Язык перепархивает с одного пальца на другой, оставляя лёгкие дразнящие прикосновения, Лео трётся щекой о ступню, массирует пальцы, а затем поцелуями возвращается наверх - от щиколотки к икре, к внутренней стороне бедра, к паху, выцеловывает торс и тянется выше - к груди, обводит ореол соска - ласково, заигрывает с ним самым кончиком языка, поглядывая наверх, будто в поисках одобрения, целует и посасывает, прокручивая второй сосок между пальцев, а затем проделывает всё то же самое - но уже зеркально; и выше - к шее, к уху поцелуями, чтобы шепнуть:
- Тебе нравится? - Поцеловать в линию подбородка и добавить:
- Трахни меня.

Подпись автора

котики-наркотики

Лео не знал, откуда у него такой кредит доверия к Джону. Или же, как говорил порой Мартин, у Лео попросту отсутствовал инстинкт самосохранения? Или же он попросту хотел одобрения, хотел быть любим и любить в ответ, при этом разрешая партнёру многое по отношению к себе? В любом случае у самого Томсона был большой список того, что он хотел попробовать в кровати, особенно - что бы хотел попробовать с Джоном, он не был пай-мальчиком и обычной миссионерской позы ему действительно было мало - по крайней мере пока что, пока он не распробует Джона во всех смыслах.
Этот голос, эти руки, взгляд, мышцы сводили с ума, а от того, как Джон постоянно умело и играючи ставил Лео на место, тому хотелось скулить.

Он крепко обнимает Мэллона за шею, целует его в плечо, предплечье - весьма настойчиво, ведет языком от него к его уху, пока Джон несёт Лео на кухню. Каменная столешница оказывается чуть прохладной, поэтому Лео ёжится, нехотя расцепляет замок из пальцев на шее профессора и облизывает пухлые губы, с интересом смотря в глаза напротив. Впрочем, указания поступают сразу, вместе со шлепком по бедру, от  чего по телу пробегают мурашки. Лео с интересом провожает Джона взглядом и медленно разворачивается, вставая на колени, а затем опускаясь и на руки, прогибается в пояснице и игриво весьма покачивает бёдрами, заигрывая и будто заманивая, пытаясь спрятать довольную усмешку за закусыванием своей нижней губы. Поза была пикантной, особенно - на столе, как будто главным блюдом на сегодняшний вечер был сам Лео, к тому же его безумно заводил секс в любых других помещениях кроме спальни, а кухня и вовсе была одним из главных его кинковых мест.
- Are you gonna eat me, daddy? - Мурлычет Томсон, расставляя ноги чуть шире, демонстрируя все свои прелести максимально на показ и чувствуя, как у него сбивается дыхание от одной только мысли, что Джон сейчас рассматривает его с этого ракурса, а он - стоит на четвереньках на обеденном столе во всеоружии.

Реальность, правда, оказывается еще более головокружительной - Джон припоминает его собственные слова Лео, тёплая, даже горячая широкая ладонь ощущается волшебно на коже на контрасте с холодным камнем,  Томсон прогибается назад, вскидывая голову, чувствуя, как натягивается поводок, дышит часто и видно, что возбужденно, затем - сжимается от резкого шлепка и тихо сопит, после второго шлепка - еле слышно хныкает, а затем широко распахивает глаза, ощущая вместо шлепка нечто другое - горячее дыхание, горячий язык между ягодиц, слегка колючую от щетины кожу и полное благоговение - мимолётное, но достаточное, чтобы понять - он этого хочет, чёрт возьми, хочет так сильно, что сводит низ живота до жгучего чувства пожара внутри. Новый шлепок вырывает из Лео тихий протяжный стон, он кивает головой, что всё понял, хотя не понял ничерта, потому что в голове - полный туман, а сам он хочет лишь ещё - больше, пожалуйста, ещё, сплюнь ещё раз на меня, прикоснись там языком, скажи что-нибудь ещё.

Лео так хочет, чтобы Джон прикасался к нему, что он готов почти что просить об этом в голос, но этого не требуется, Джон, видимо, читает это в его широко расставленных ногах и том, как он слегка покачивается на столешнице, слышит в его тихих вздохах, а потому Лео снова чувствует горячий язык в самом сокровенно и уязвимом местечке, так что, пользуясь тем, что поводок ослаблен, Лео заводит ладони назад и разводит ягодицы в стороны, сам прижимаясь щекой к столешнице, тихонько постанывая и мыча от удовольствия, чувствуя, как начинают слегка дрожать ноги от наслаждения, как распаляются щёки, а с члена, с самой головки капает на стол смазка.
- Fuck... Джон... Джон... - Стонет хрипло Лео, чувствуя, слыша, как пульсирует в висках кровь, как бешено бьётся сердце, отплясывая степ. - I'm a good boy, - почти шёпотом заверяет он профессора и ведёт по столешнице уже лбом, таким образом пытаясь остудить разгорячённое тело, а затем разочарованно стонет, когда ласка прекращается.
"Ещё, хочу ещё, дай мне ещё" - бьётся мысль в голове, но язык заплетается, и Томсон не в силах попросить о большем, в том числе понимая, что сейчас в контроле Джон. И Джон хочет, чтобы он сам себя растягивал, пока он смотрит.

Лео приоткрывает рот, ведёт по нижней губе пальцами, а затем вбирает их внутрь, принимаясь облизывать, обильно смачивая слюной.
- Я хотел, чтобы ты себя удовлетворял, смотря на то, как я удовлетворяю себя, - хрипло проговорил Лео, слизывая ниточку слюны, которая протянулась от его пальцев к губам. Снова приложившись щекой к столешнице, он завёл одну руку назад и обвёл пальцами разгорячённый и обласканный проход. Из этой позиции он мог краешком глаза наблюдать и за Джоном, что было весьма интригующе. Протяжно замычав, Лео ввёл в себя сначала один палец, а затем и второй, не долго думая, потому что был достаточно растянут для этого благодаря своим же стараниям и игрушке. Лео было не впервой ласкать себя пальцами, однако делать это на глазах у любовника было в новинку, поэтому у него спирало дыхание от одного только осознания, что Джон сейчас смотрит и, совсем немного, но участвует. От очередного плевка внутри всё переворачивается, Лео не выдерживает и свободной ладонью обхватывает свой член, понимая, что уже попросту не может не надрачивать себе, ведь иначе ему казалось, что он просто взорвётся от ноющего ощущения в головке. Тут же следует шлепок, и он понимает, что в качестве наказания, поэтому руку приходится отнять с протяжным скулежом.

- Ммм, - тянет Томсон, ёрзая на столешнице и обирая разъезжающиеся ноги. - Тебе нравится? - Хрипло спрашивает он, слыша, как рвётся фольга и облизывая свои губы от предвкушения. - Не присоединишься? Ты больше моих игрушек. - Выдыхает Лео, привставая на одной руке, чтобы посмотреть себе через плечо и взять Джона за руку, снова положить его ладонь на свою ягодицу, намекая.
- Добавь один свой палец, - просил Томсон, снова подаваясь корпусом вперёд и укладываясь. Он растягивает себя пальцами разных рук, растягивая в прямом смысле в разные стороны, буквально приглашая третий, Джона, присоединиться посередине. Лео стонет - в голос, с придыханием, покачиваясь в такт толчкам, а затем, приоткрыв рот, высовывает немного язык, дыша через рот, подобно пёсику, что особенно подходило к ремню на его шее. Задыхаясь от восторга, Лео, наконец просипел несколько раз:
- Fuck... Fuck me already, stop teasing me, - он закусывает нижнюю губу, понимая, что если так и продолжится, то он кончит в ближайшие пару секунд. Он так же чётко понимает, что хотел бы ощутить язык Джона там, внизу, вновь, и чтобы его губы оказались на его члене, но не сейчас - они всё успеют, сейчас ему просто необходимо почувствовать его внутри, снять это первое напряжение, чтобы затем растягивать удовольствие и пробовать что-то ещё.

- Я больше не могу, - скулит снова Томсон и, изловчившись, соскакивает со столешницы вниз, еле держась на ватных ногах. Он прижимается животом к стойке, кладёт на неё корпус и отводит назад бёдра, отдавая "на растерзание" Джону. Он заводит снова руки назад, чтобы развести ягодицы в стороны, приглашая войти в него, а затем, когда это наконец происходит, распахивает глаза и приоткрывает рот, прерывисто выдыхая, он довольно закусывает нижнюю губу и так же довольно мычит. Лео даже не совсем сразу понимает, что происходит, когда его руки берут за запястья и складывают за спиной, в районе поясницы, замком.

- Возьми меня так, как всегда хотел, но субординация не позволяла, - он тихо смеётся и чувствует, как его снова тянут за ремень, от чего кожа слегка сдавливает шею и приходится приподнять голову, оторвав её от столешницы.

Подпись автора

котики-наркотики

У Лео голова идёт кругом, и он не может стоять на ногах ровно, потому что они подкашиваются, так что он грузно опускается на закрытый стульчак и сыто облизывается, поджимает под себя ноги и ведет ладонью по своему пульсирующему и жадно сокращающемуся проходу, не сводя глаз с Джона. Джон, так ведь его зовут? - Лео уже не был ни в чём уверен, потому что в голове была каша, а сердце бешено билось в груди. Да и какая сейчас разница? - он хочет, чтобы этот мужчина так на него смотрел, пожирал взглядом. Он непроизвольно прогибается в пояснице и закусывает пухлую губу, когда видит, как его незнакомец облизывается. Нравится? - он знает, что не может не нравиться. Лео самого давно так хорошенько не драли, ещё и в публичном месте, так ярко, до искр из глаз, до рваных стонов, до шатающихся стенок кабинки. Он определенно точно хотел бы повторить - сегодня и в другой вечер, и ещё. Очень редко когда удавалось подцепить кого-то действительно стоящего, кто знал, как пользоваться своим членом по назначению, а не просто вставлять и высовывать, как только презик наполняется спермой.

У этого мужчины было всё - он умел отсасывать и отлизывать, имел шикарных размеров увесистый член, приятный тембр голоса, умеренно подкаченное тело и ахуенные вайбы daddy - идеальная комбинация, из-за которой хотелось буквально попросить - трахни меня ещё раз. Только вот Лео прекрасно знал правила для подобных one night stay - никаких "ещё раз", что было в клубе - остаётся в клубе. И Джон, будто подчёркивая эту мысль, убирает свой член в штаны и застёгивает их, заставляя Лео поджать губы и с досадой подумать о том, что он слишком в его вкусе, чтобы упускать.

Джон говорит что-то про "пойду за выпивкой", но Томсон пропускает это мимо ушей, прекрасно понимая, что это стандартная фраза-прощание, которыми заканчивались такие перепихи. По крайней мере, звучит лучше, чем какое-нибудь сраное "было ахуенно, как-нибудь повторим" или же "ну, бывай". Лео ненавидел те моменты, когда партнёр уходил. Говоря откровенно, в такие моменты он чувствовал себя использованным, хотя он шёл на это осознанно и давал себя использовать. Никому не было интересно и важно знать, что Леонард любит понежиться в чужих руках и ещё хотя бы с минутку поцеловаться и пообниматься, прежде чем разойтись. В идеале, конечно, понежиться в кровати, но такое бывало, конечно, редко. Или хотя бы выпить ещё по одной вместе, пообмениваться многозначительными взглядами, фразами, намекающими на то, что "мне понравилось" или "твой рот лучше справляется с членом, чем с грязными ругательствами".

Лео испускает томный вздох, пытаясь собрать мысли в одну кучу, когда кабинка распахивается и в неё почти что влетает парочка - тоже два парня, которые отчаянно сосались, поэтому Лео сразу не заметили.
- Ты закончил? Будь добр, не мешай другим. - Гнусавый голосок парня с короткой стрижкой резал слух после приятного влажного голоса Джона. Лео поморщился и сделал над собой усилие, чтобы сесть ровно, а затем привстать. Видимо именно тогда его член оказался замечен выпадающим из штанов, что заставило парнишку облизнуться и приподнять игриво брови:
- Или хочешь к нам присоединиться?
- Да пошёл ты, - фыркнул Леонард, застегивая штаны и боком пробираясь мимо парочки.
Ну уж нет. Трахаться с одногодками после такого секса - всё равно что после электронной сигареты вернуться к обычной.
Лео выходит из туалета и морщится от ярких всполохов света, пытаясь понять, что ему делать дальше. По идее надо найти Мартини и ребят, но, откровенно говоря, Томсону вовсе не хотелось вести с ними беседы на тему куда он пропал и кого закадрил. Домой? - было еще как-то рано. Найти с кем еще потрахаться? - Лео облизнулся и вздохнул, чувствуя лёгкую истому от недавнего перепиха, а затем тут же вздрогнул от внезапно легшей ладони на плечо. Он оборачивается и видит перед собой своего дьявола, от чего не может удержать улыбки.

Он говорит что-то про "не дождался меня?" или "уже соскучился?" - но Томсон не улавливает смысла, лишь глупо кивая головой и приоткрытыми губами, смотря на коктейль в его руках. Он делает шаг вперед и обхватывает соломинку губами, не отрывая взгляда от Джона, и видит, как кончик языка того идет по шершавым губам.
Выпустив трубочку изо рта, Лео тянется еще ближе, чтобы на ухо проговорить внятно сквозь громкую музыку:
- Выпьем и потанцуем?

***

Нежиться в ванной было прекрасно. Особенно - не в своей. Мягкая пена обволакивала сыто уставшее тело, а прижиматься к груди за своей спиной, лежать на плече у Джона было особенно приятно на контрасте с тем, что они вытворяли на кухне. Внутри всё еще всё переворачивалось от всего пары слов, которые сорвались с губ Джона - "сладкий котёнок", поэтому Лео не мог перестать глупо улыбаться, поглаживая его сквозь пену по рукам, что обнимали его.
Еще пару часов назад казалось, что мир готов рухнуть, когда Джон сказал "нет" и хотел было отвезти его домой. Сейчас - впереди маячили новые перспективы, новые мечты, которые, казалось, были вполне реальными.
- Никогда не думал, что окажусь в твоей ванне, - разморенным голосом произнёс Томсон.
Спустя некоторое время они уже разговаривали о всяком разном, в том числе о семье, так как Джон решился узнать, что он сказал матери на счёт этого вечера.

- Мама работает в больнице медсестрой, а отец - экспедитор. Вечно пропадает в своих поездках по миру, я его уже давно нормально не видел... - По голосу заметно, что Лео это совсем не нравится. - Мать постоянно смотрит Discovery, чтобы не пропустить его передачи. Пустая трата времени, - фыркает он, вырисовывая узоры на коже Джона. - Ну а твоя семья? Чем она занимается? Или занималась. - Лео приподнял острый носик кверху, чтобы посмотреть на лицо Мэллона. - Ты обо мне знаешь сейчас куда больше, чем я о тебе, давай колись! Что любишь делать в свободное время? Рок или попса? DC или Marvel? - Посмеивается Томсон.

***

Когда луч света лизнул Леонарда в щёку, уже было около двенадцати часов. Он не мог сказать точно, как долго они ещё разговаривали и занимались сексом с Джоном ночью, но, судя по тому, как устало реагировало на попытки пошевелиться тело, весьма долго и увлекательно. Зевнув, Томсон перевернулся с живота на спину и окинул расфокусированным взглядом комнату. Джона уже не было рядом, в комнате было тихо, вещи, которые были разбросаны по полу вечером, были аккуратно сложены и висели на стуле и вешалке.
Потянувшись, Лео заставил себя сесть в кровати, а затем и встать, чтобы отправиться на поиски нижнего белья, которое, обнаружив, он нацепил, а затем замер в нерешительности над стулом. Его футболки на нём не было, зато висела футболка Джона, подцепив которую, Лео улыбнулся и подошёл к зеркалу, чтобы деликатно рассмотреть засосы на коже, которые расцветали алыми лепестками, особенно на шее; на бёдрах были отметины-синяки, от чего Томсон закусил губу, и лишь закончив осмотр, он натянул на себя футболку, которая была ему явно слегка большая. Покрутившись, он обернулся, чтобы посмотреть, что есть ещё из вещей, но его взгляд зацепился за очки на тумбочке, которые он тут же водрузил себе на нос и удивился диоптриям. Сделав несколько фотографий в зеркало, он довольно хмыкнул себе под нос и, высунув любопытный нос в коридор, прокрался на лестницу, откуда услышал звуки внизу.
Аккуратно и тихо спустившись с лестницы, он подкрался к двери на кухню и замер в проёме, наблюдая за тем, как сосредоточенно Джон что-то химичил на кухне.
- Доброе утро, - Лео сложил руки крестом на груди, подпирая косяк и слегка прогибаясь в пояснице, посматривая на Джона поверх его очков. - Мне идёт? - Он улыбнулся.

Подпись автора

котики-наркотики