[indent] Ему тринадцать. Он прыщавый подросток, насмотревшийся «Сумерек»; чуть меньше, чем полтора метра ростом, неуклюжий, пышноволосый – стремный, как птенец полярной совы. Она для него, как Солнце – в груди щемит от красоты настолько, что потеют ладошки. Ему, конечно, кажется, что он неотразим, но подойти к той, что зовут Септембер смелости у него все равно не хватает. Пацанам Макс, конечно же, расскажет, что вовсе не боится, что она только его и ждет, что однажды он подойдет к ней, протянет руку и заключит её в свои объятия.
В тринадцать Макс еще не знает, что это неуловимое чувство притяжения будет тянуться тонкой красной нитью от первых минут их мимолетной встречи до, если не последнего, то, наверное, близкого к тому вдоха.
[indent] Блэк наберется смелости только к завершению семнадцати лет: он уже попробует себя в разных отношениях, разочаруется в девушках, влюбится в другую как будто бы впервые и навсегда, снова будет рассказывать пацанам, что это не его, а он ее бросил… а потом случайно столкнется с Кадоген где-то в городе и сойдет с ума. Макс будет предпринимать попытки ухаживать за ней так красиво, как его учил отец: будет держать вежливую дистанцию, проявлять внимательность; он действительно будет интересоваться её жизнью, хобби, исследовать страницы в социальных сетях и наконец-то наберется смелости пригласить в кино. Но так за ней и не приедет.
Он успеет заправить байк, проехать половину пути и зачем-то, прям на ходу, прочитает смс-ку от дяди: «Их больше нет, возвращайся домой». Не справится с управлением, не сможет войти в поворот, а потом будет рыдать от ужаса и горечи в обществе десяти взрослых мужиков – ни одна девчонка на такого глаз не положит.
[indent] В двадцать два Максу кажется, что его уже ничем не удивить, но бровь ползет вверх, когда на собрании хранителям представляют нового члена – Септембер, мать её, Кадоген. Несмотря на все их неудачи и расставания, он продолжает следить за её жизнью, социальными сетями, в курсе о тех трагедиях, которые ей пришлось пережить; знает и Дионна, который подбадривающе подталкивает её перед собой вперед. Тот касается не её плеч, а талии, это слишком личный жест и Блэк, не любящий насилие, в красках уже представляет, что сделает с другой бедренной костью несчастного.
Силой воли он гасит эмоции, чтобы спокойно с ней поздороваться, улыбнуться и пожелать удачи на пути, а несколькими часами позже, когда все разойдутся по домам, Макс будет преследовать её вплоть до дома.
Хранителя выдаст щенячий писк. Дея – одномесячный щенок ротвейлера, в няньки которой он записался, и которая, проспав у него под курткой больше десяти часов, не пискнув даже – вдруг проснется и известит о желании есть всю округу. Макс непредусмотрительно оставит молоко в кейсе с инструментами ещё там, на стоянке у места сбора; он выйдет наконец-то из тени, резко сокращая дистанцию до бывшей возлюбленной, и буквально сдастся ей на милость.
– Привет, Септа, – его голос даже не дрогнет. Невозмутимый, как скала, он продолжит: – Слушай, мой дом в двадцати километрах отсюда, байк в шести, а животное хочет есть прямо сейчас. У тебя не найдется молока или, может, влажного корма? Если поможешь, я обещаю не спрашивать, какого хрена ты делаешь на собрании хранителей, что у вас с Ксандром… или как вообще дела? К концу обращения он не выдержит и почти что взорвется. – Нет, правда, Септа, какого хрена?
Отредактировано Max Black (10.06.2022 23:44:34)
- Подпись автора
Вопросы по "Biolife", партнерство
Вопросы по криминалу, полиции, жизни форума
