Нелли Пэйн выезжает из Рокленда в пятницу, двадцать второго октября, сразу после окончания своего рабочего дня и коротких сборов. Миновав черту города, она летит на деловое свидание с Дэвидом Грегуаром в Лоуэлл, недобросовестно нарушая скоростной режим. Она не предупреждает об этой встрече её второго участника, заботливого кардиолога, который интересуется здоровьем своей бывшей пациентки Виктории Хоффман — её любимой бабушки — так активно, что его забота уже походит на навязчивость, и не хочет потревожить его незваной гостьей в слишком поздний час. Нелли Пэйн имеет представления о вежливости и деловой культуре.
Врач частной клиники «Бостон Медикс» тоже с ними знаком: несмотря на неожиданность визита, он встречает её приветливо и держится безукоризненно корректно. Начало обещает почти приятный вечер, и девушка даже помогает ему готовить ужин. Дэвид не пьёт вино, которое она приносит с собой — он в завязке. Наверное, потому, что он алкоголик, он и жил в маленьком городе-спутнике Бостона, оставляя все выжатые из проблем пациентов деньги в «The Urban Grape». Пэйн жаль, что он не хочет угощаться.
Над домом из красного кирпича небывалой для поздней осени грозовой тучей висит тяжёлый ворох ещё несказанных вопросов, которые обязательно прозвучат этим вечером: откуда Нелли Пэйн знает его адрес? Почему Виктория Хоффман прекратила проходить обследования, когда пошла на поправку? Если она просто променяла «Бостон Медикс» на государственную медицину штата Мэн, несмотря на прекрасную накопительную скидку в первой и плачевное состояние последней, то зачем нужен этот визит без предупреждения к нему домой в неурочный час? В блядски-спокойных синих глазах Дэвида и доброй улыбке нет этих вопросов, и в жесте, которым он накреняет свой зожный стакан с соком, прикасаясь после тоста к её бокалу с вином, не сквозит напряжения, а его дурацкие шоколадные кудряшки не блестят, пропитываясь нервным потом, но они оба знают, что сегодня им предстоит затронуть эти занимательные темы.
Вопрос только в том, когда разразится гроза.

Нелли Пэйн и Дэвид Грегуар покидают Лоуэлл вдвоём, поздним вечером всё той же пятницы; Нелли сидит за рулём. Они едут в её родной городок осторожно, кланяясь каждому светофору и почтительно замирая у постов; вместо двух часов, за которые она добралась до пригорода Бостона, на обратный путь уходит почти четыре. Дэвид посещает Рокленд в первый раз, но Нелли думает, что он решит остаться здесь навсегда.
Машина тормозит у рыбной лавки, спугивая ночную темноту фарами, чтобы ровно встать вплотную к заднему входу, не мешая, однако, открываться двери, а потом ксеноновые глаза снова слепнут. Нелли выбирается наружу и смотрит на Грегуара.
«Хотите что-нибудь сказать, месье?
Вопросы? Пожелания, быть может? Предложения, от которых я не смогу отказаться? Нет? Странно, вы же были таким общительным. Ах, я забыла: наверное, вам не очень удобно говорить из багажника, с ножом в груди, а три дополнительных отверстия в вашем теле ещё больше затрудняют наш диалог. Я подожду, когда вы сформулируете мысль. Всё равно молчите?
Ничего страшного. Я всё понимаю.
Вы же ёбаный труп.»

Дэвид Грегуар заботливо укрыт брезентом, которым выстлан и пол багажника под ним. Ножевые раны, прорезавшие атлас рубашки, пропитанной чёрной кровью, подсказывают, что он не заговорит уже никогда. Одна, глубокая, располагается аккурат посередине живота, над ремнём брюк; две полоснули по рёбрам; четвёртая, во всех смыслах последняя — на два пальца левее центра груди, с вбитым в неё по рукоять кухонным ножом.
Несмотря на прохладную погоду, он еле тёплый — Нелли чувствует это, когда откидывает брезент. Может, сказывается соседство с глушителем, а может, жар остывающего тела ещё не успевает окончательно выветриться. Она достаёт телефон, включает фонарик; словно бдительный патрульный, низко склоняется и светит им в отвёрнутое на три четверти лицо, уткнувшееся в пол багажника. «Месье, у вас всё в порядке? Как ваше самочувствие? Вы плохо выглядите». Проблема в том, что он выглядит недостаточно плохо. Пэйн толкнула Дэвида в багажник лицом вниз в надежде до неузнаваемости испортить его лощёную физиономию, прокатив пассажира на роклендских ухабах, однако долгая дорога только свернула набок его длинный нос и примяла бараньи кудряшки. Скверно, но ничего не поделаешь. «Эй, Лиза, я тут пырнула человека на его кухне ножом четыре раза, а потом избила его блендером, переломав все кости лица и превратив его плоть в однородную кашу — лучше бы не вышло, даже если бы я пропустила его через резаки самого блендера, клянусь. Но это была чистая самооборона!» Звучало бы не очень-то достоверно, поэтому остаётся уповать на то, что Лиза не посмотрит один-два выпуска новостей, в которых мелькнёт исчезнувший бостонский врач. Лиза — отшельница, а Лоуэлл и Бостон в другом штате, так что шансы весьма высоки. Стопроцентных гарантий она себя лишила, когда била человека кухонным ножом в живот.

Нелли выключает фонарик, потом — закрывает багажник; затягивает туманом влажного дыхания дисплей телефона, листая список контактов. Разговор простой и продуманный. Никаких «послушай, только ты можешь помочь мне в этом деле, и после этого ты вправе рассчитывать на ответную услугу». Она не чикагская мафия, чтобы нести такую поебень. Нелли плохо знает Лизу и не может предсказать, насколько та умна, но если не дура, то сама сообразит, чего стоит её помощь. Если кретинка — тем лучше, с дураками проще — то спросит, и она озвучит классическое «я твоя должница». Разыгрывать истерику и путаться в словах — подозрительно и неуместно: за долгую дорогу любая истерика успела бы кончиться. Лиза берёт трубку через четыре долгих гудка. Как ножевых, только гудка. Нелли, не здороваясь, говорит:
— Лиза, я убила человека. Мне нужна помощь. Я возле твоей рыбной лавки... С ним.
«Да, Лиза, присоединяйся, компания просто отличная. Будем тусоваться втроём, а под конец увеселительной прогулки сбросим нашего мертвецки-спокойного парнягу в океан, желательно, предварительно нашинковав на мелкие кусочки тем, чем ты пилишь в лавке своих крабов.»

Отредактировано Nelly Paine (26.02.2022 02:53:47)

— Если бы он спросил, когда лучше забраться в мой дом, я бы сказала, чтобы подождал до утра, — негромко отвечает Нелли, как только бросившая трубку Лиза появляется в дверях лавки — без сопровождения полицейского патруля. Если бы она нервничала, то сейчас должна была успокоиться, однако после событийного вечера адвокат чувствует себя слишком уставшей для бесплодных тревог. — Но моё мнение его не интересовало.
Нелли забрасывает в салон телефон, который держала в руке, собираясь вновь набирать номер Лизы; достаёт начатую упаковку «амбиена» и протягивает ей:
— Он в багажнике. Может, глотнёшь седативного, прежде чем смотреть? Только одну таблетку. Я выпила три и теперь жалею об этом, — приглашается первый свидетель защиты: в прозрачном блистере не хватает именно трёх таблеток. — Настолько «успокоилась», что еле соображаю, и меня клонит в сон, несмотря на всё это, — неожиданно со скамьи встаёт второй свидетель: она зевает, широко и искренне, едва успевая прикрыть рот правой рукой. Пэйн всё делает правой: и прячет зевки, и пишет, и пыряет людей ножами.
Она ведь правша.

История про снотворное — удачная выдумка; куда лучше, чем вся легенда. Она дарует объяснение спокойствию, которое слышится в каждом слове ровного голоса, и оправдывает наверняка невозмутимый взгляд. Надо только не шутить и не болтать слишком много, а главное, помнить, что нельзя поднимать брови и улыбаться. Будет непросто, но она справится, потому что второй вариант — вернуться в прошлое и не тыкать в кардиолога кухонным ножом — ей точно не по силам.

Нелли пила «амбиен», когда жила в Нью-Йорке и мучилась проблемами со сном. В спокойном Рокленде потребность в снотворном исчезает, поэтому в пятницу, двадцать второго октября, сразу после работы, она стоит на своей кухне и без сожалений расстаётся с рецептурными седативными, выламывая из открытого блистера все оставшиеся таблетки. Не удовлетворившись этим, Пэйн берёт новую упаковку и щедрой рукой бросает в ступку ещё три; пестик, ведомый её пальцами, истово перемалывает «амбиен» в мелкодисперсный порошок.
Чтобы забыться крепким сном на целую ночь, ей достаточно одной второй эллипсоида, разделённого напополам риской; две таблетки и бокал вина, как она знает по прошлому опыту, моментально усыпляют молодого мужчину.
Что будет с Дэвидом, когда она попотчует его двадцатикратной дозой лекарства, угнетающего центральную нервную систему, несовместимого с алкоголем?

— Я с удовольствием помогу вам с ужином, — говорит Нелли два с половиной часа спустя, уже на чужой кухне, торжественно вынимая из пакета красивую бутылку вина. — Лазанья с овощами под сырным соусом и красное вино — отличное сочетание, особенно если это хорошее красное вино, — она улыбается, а карман джинсов жжёт пакет отравленной приправы. Дэвид с видимым сожалением проходится по этикетке взглядом:
— Хороший выбор, — говорит он искренне, но делает шаг назад, будто гостья уже отравила кольеретку, а не собирается понемногу улучшать достижениями современной фармакологии каждый налитый ему бокал. — Мне почти жаль, что я бросил пить. Займётесь баклажанами? Свой фирменный соус я приготовлю сам.
— Мне тоже жаль, что вы бросили пить и не составите компанию нам с этим чудесным вином, — смеётся Нелли и берется за нож. Ей и впрямь жаль. Если бы врач пил, обоим было бы гораздо проще: она бы исчезла, как будто никогда здесь не появлялась, а он заснул вечным сном — без крови и боли.
Она рубит твёрдые баклажаны дорогим ножом Bob Kramer с бритвенно-острой режущей кромкой, уверенная, что в шкафу найдётся точильный камень, по которому Грегуар не реже раза в неделю с ужасным скрежетом водит всеми ножами, ныне заботливо уткнувшимися в стойку. Перфекционизм, граничащий с компульсивным расстройством, — характерная черта завязавших алкоголиков. У Пэйн есть много коллег с похожими привычками: все юристы — или бывшие алкоголики, или будущие.

— Вы хорошо готовите, — признаётся она, пробуя плод трудов своих, и Дэвид улыбается, тщеславно наклонив голову:
— Я бы не справился, если бы мне не ассистировали вы. Жаль, что я нечасто могу позволить себе сыр грюйер, а если заменить его другим, то будет совершенно не тот вкус, — жалуется он на зарплату в «Бостон Медикс» и этим повышает шансы на мирный исход встречи. Нелли смакует бокал с вином, которое открыла в надежде соблазнить алкоголика вернуться на хмельную стезю, однако Грегуар только смотрит на неё безмятежными синими глазами, расправляясь со своей порцией лазаньи.
«Может, это вовсе не понадобится, — думает она. — Если ему нужны деньги, то мы договоримся.»
Доктор вежлив и благодушен, и с каждой отсечкой, преодолеваемой минутной стрелкой настенных часов, показной идиллический ужин раздражает её всё больше.
Пэйн почти рада, когда спокойствие в синих глазах застит мутная, пьяная боль.

Что, интересно, прочтёт теперь в его взгляде Лиза? Прежде, чем она видит глаза Грегуара, над багажником звучит версия событий от Нелли:
— Я уже уснула, когда услышала внизу шум, — зевает, — у него не было пистолета, ничего такого. Он даже не взламывал заднюю дверь — бабушка часто её открывает. Я просто насмерть перепугалась, потому что я живу на отшибе, а ко мне в тёмный дом забрался долговязый мужик, который может задушить меня одной левой, так что я била его кухонным ножом, пока он сам не помер.
В жестоком лживом свете луны Грегуар выглядит зловещей восковой фигурой; ей кажется, что с тех пор, как она толкнула его в багажник, он немного переменил позу. Устроился поудобнее. Он точно мёртв, правда? Дохлый, как Линкольн, как сказал бы Уилкс Бут.
— Включив свет, я узнала его. Это парень из Манчестера, которого я консультировала онлайн. Он слишком ко мне привязался, и вот, дошёл до того, что вызнал адрес «своего любимого адвоката» и припёрся в гости без приглашения. Может, он вовсе не хотел меня убивать и насиловать, а собирался стащить что-нибудь на память или снова признаваться в любви. Кто знает? У него теперь не спросишь. Я нажралась «амбиена» и долго соображала, что делать, а потом загрузила его в машину и приехала к тебе, потому что не знаю, кто ещё может с этим помочь. Мне нужно от него отделаться, Лиза, хотя бы после его смерти, — впервые с того момента, как предлагала успокоительное, Пэйн поднимает усталый взгляд наверх. — Если ты... согласна помочь, нам надо донести его до лавки, а он очень тяжёлый. Есть тачка или что-нибудь такое?

Отредактировано Nelly Paine (05.03.2022 17:59:52)